Тем временем от Большой Орды отделились Крымское, Казанское, Астраханское и другие ханства. Сила ее, таким образом, во второй половине XVI в. в значительной мере стала фиктивной.

Последствия более чем двухсотлетнего ига весьма отрицательно, хотя и в неодинаковой мере, сказались на покоренных монгольскими феодалами народах.

Если на Руси сложились условия для экономического, политического и культурного возрождения, то страны Закавказья, а тем более Северного Кавказа в XV в. оказались в крайне неблагоприятном положении. Здесь нет возможности рассматривать сколько-нибудь подробно сложный комплекс причин, вызвавший такую ситуацию. Да и не все эти причины в полной мере выявлены, есть целый ряд спорных моментов в оценке, например уровня социально-экономического развития Закавказья и Северного Кавказа XV–XVI вв. Яснее других просматриваются внешнеполитические факторы, способствовавшие закреплению феодальной раздробленности в рассматриваемых регионах.

XIV–XV вв. для Закавказья [432] — период очень неровного развития, когда порой казалось, создавались условия для централизации (Грузия XIV в., отчасти Ширван XV в. и др.), но в целом преобладала тенденция к углублению феодальной раздробленности. Этому способствовали погромы Тимура, который совершил только в Грузию восемь карательных походов [433] . В течение XIV–XV вв. на территории Ирана, Закавказья, восточной Малой Азии резко возросло количество кочевых племен, из которых одни, спасаясь от Тимура, шли туда с востока, другие были переселены насильственным путем. Именно эти кочевые тюркоязычные племена явились создателями таких государственных объединений, как Кара-Коюнлу (Чернобаранное) и Ак-Коюнлу (Белобаранное). Эти политические образования сменяли друг друга на протяжении всего XV в. В то же время на западе Малой Азии росла и крепла новая мощная держава — Османская империя.

Разгром Тимуром султана Байязида I при Анкаре в 1402 г. временно ослабил осман и отсрочил на некоторое время падение Византии, но уже через полтора десятка лет османы вновь набрали силу» а в 1453 г. древняя империя прекратила свое существование. Вслед за тем османские султаны ликвидировали самостоятельность и полусамостоятельность турецких бейликов центральной Малой Азии и лицом к лицу столкнулись с государством Ак-Коюнлу, Трапезундской империей и другими государствами восточной Малой Азии, Закавказья и Ирана.

В попытках противостоять османской агрессии дальние и ближние государства пытались создать коалиции, внешне большие и сильные. Например, в 50–70-е годы XV в. была образована антитурецкая коалиция, в которую вошли Ак-Коюнлу, Грузия, Трапезундская империя и некоторые европейские государства, прежде всего Венеция [434] . На практике эти коалиции не были прочными, их участники больше занимались дипломатической перепиской, нежели организацией реального отпора султану. В 1461 г. османы ликвидировали последний реликт Византии — Трапезундскую империю, а в 1473 г. турецкие войска наголову разгромили ополчения Узун-хасана Ак-Коюнлу при Дерджане [435] .

Любопытно, однако, что в период формирования антитурецкой коалиции ее участники зондировали почву в поисках союзников в Восточной Европе, в том числе и в Москве. В 1465 г. к Ивану III прибыл посол ширваншаха [436] Фаррух-Я'сара, а на следующий год имело место ответное русское посольство в Ширван [437] . Через год после разгрома при Дерджане Узун-Хасан также завязал сношения с Иваном III. Это свидетельствует о том, что еще в ту пору, когда Русь формально была подвластна Золотой (Большой) Орде, ближневосточные государства начинали видеть в ней большую политическую силу, хотя Русское государство в этот период еще не владело Волжским путем и его границы были далеко от Кавказа.

Надо вспомнить, что русско-закавказские отношения, достаточно активные в домонгольский период, в последующие два столетия были сведены почти на нет. И только во второй половине XV в. ситуация существенно изменилась. Это связано с усилением могущества и международного престижа Русского государства. К сожалению, исследователи здесь не располагают богатыми источниками. Тем не менее факты установления дипломатических отношений между Москвой и рядом ближневосточных государств уже в 60–70-е годы XV в. свидетельствуют о том, что традиционные связи Руси со странами Передней Азии возрождаются в новой, соответствующей условиям обстановке.

Этот процесс получил дальнейшее развитие после 1480 г., когда Русское государство окончательно сбросило ордынское иго. В то время в Закавказье наиболее сильными экономически и политически государственными объединениями были Кахетинское царство [438] и Ширван. Оба эти государства вместе с небольшим феодальным княжеством Шеки, расположенным между ними, были крупнейшими производителями шелка и шелковых изделий. Торговля ими приносила большой доход и способствовала подъему городов, росту ремесленного производства, богатству купечества — сословия, тесно связанного с царем (в Кахети) и шахом (в Ширване).

В конце XV в. на северо-западе Ирана набирает силу феодальное княжество шейхов Сефевидов, основа будущего Кызьлбышского, или Сефевидского, государства в Иране. Наоборот, держава Ак-Коюнлу все больше слабеет, испытывая усиливающееся давление со стороны Османской империи. Сефевидские шейхи уже в 80–90-е годы периодически совершают грабительские походы на Ширван, Грузию и Дагестан под предлогом войны с неверными, а на деле — для обычного грабежа и захвата пленных. В этой ситуации небольшие государства Ширван и Кахети ищут союзников. Усиливается их стремление сблизиться с Русским государством. В 1491 г. в Москву прибыло пер вое посольство кахетинского царя Александра [439] . Это ознаменовало восстановление русско-грузинских связей, которые крепли на протяжении трех последующих столетий и завершились в начале XIX в. присоединением Грузии к России. А в 1499 г. ширваншах Фаррух-Ясар, которому угрожали кызылбаши [440] , накануне войны с Исмаилом I также направил посольство в Россию. В ту пору это были скорее разведывательные, зондирующие акции, роль которых не следует переоценивать, так как Русь не смогла бы оказать помощь Закавказским государствам. Сама постановка такого вопроса могла стать реальной не ранее, чем через полвека, после того, как к России были присоединены Казань и Астрахань, а Великий Волжский путь стал контролироваться Москвой. Это огромной исторической важности событие было подготовлено ликвидацией ордынской зависимости Руси, что оказало решающее воздействие на все дальнейшее развитие русско-кавказских отношений. Не случайно в «период присоединения Поволжья к России начались переговоры адыгских князей с Москвой о принятии русского подданства. Другим важным фактором, сыгравшим немалую роль в укреплении русского влияния на Кавказе, явилось возникновение на Дону и в районе Терека русских казачьих поселений, что также стало возможно лишь после уничтожения Орды как государства. С середины XVI в. русско-кавказские отношения вступили в новый этак своего развития.