Вскоре в Улясутай наконец приехал Доможиров в сопровождении молодого помощника Заплавного. Своих бойцов он разместил на постой в бывших китайских казармах, а сам первым делом наведался ко мне в гости в русское консульство.

– Хоромы ты себе организовал, Иванович! – фамильярно ворвался ко мне в кабинет Доможиров. От него разило коньяком, но на ногах он стоял довольно крепко. – Что у тебя в городе творится? Какой-то Полетико комендантом стал. Ты вроде говорил, что у руля полковник Михайлов – в доску наш человек?

Я уже свыкся с тем, что этот вечно пьяный весельчак коверкает мою фамилию на свой лад.

– Был Михайлов, да вот Полетико теперь прибыл с запада. Я барону уже депешу послал по этому поводу, ответа жду. – Я предложил Доможирову чая, он в ответ поморщился и отрицательно замотал головой.

– У тебя ведь остались еще кристаллы Рериха? – вкрадчиво задал он наводящий вопрос.

– Да какой там, у меня и было-то немного, а теперь уж неделю как нет ничего, – без запинки соврал я.

– Понятно… – разочарованно протянул полковник и сделал заход с другой стороны: – А купить нельзя ли? Может, поспособствуешь, деньги-то у меня есть!

– Помилуй, Владимир Николаевич, где же тут купишь-то? Это ведь не кокаин или гашиш, – ответил я с напускным удивлением.

– А что, кокаин достать можно? – снова ожил Доможиров.

– Не пытай меня, пожалуйста, не знаю. Раньше, наверное, можно было, а нынче, думаю, сложновато с этим в Улясутае… – Я решил перевести разговор на другую тему и спросил: – Ты сам-то когда планируешь из города отбывать?

– Что, так сразу и отбывать? Я ведь только прибыл!

– А ты разве не спешишь? Сам ведь говорил, что барон тебя с заданием на запад отправил, на соединение с генералом Бакичем.

– Да подождет этот Бакич, что ты в самом деле! – отмахнулся мой долговязый гость. – Я в Улясутае сначала помогу порядок навести, ну а там уже и на запад двину. Ты скажи мне, дружище: что, у китайцев бордели имеются? Можешь рекомендацию дать? У меня хуй на китаянок давненько уже чешется. Давай-ка вечерком организуем суаре, я профинансирую все, будь спокоен!

– Уволь! Ты бы уже завязывал с пьянками да блядками. Если Дедушка узнает, сам же понимаешь…

– Да откуда узнает-то?! Если только ты не донесешь? – Доможиров нахмурил брови и с подозрением поглядел на меня. Потом неожиданно широко заулыбался и хлопнул меня по плечу. – Да ты не таков! Ладно, не ссы, Иванович, кривая вывезет…

Доможиров, казалось, позабыл о возложенной на него миссии, он вел разгульную жизнь в Улясутае, иногда по вечерам появлялся с несколькими бойцами в консульстве и пытался занять у меня денег. Потом неожиданно для всех в город прибыл гонец, сообщивший о том, что в сторону Улясутая через Дзаин-Шаби движется отряд под командованием капитана Безродного. В дивизии Унгерна он был известен как главный заместитель Сипайло, осуществлявший по приказанию барона карательные операции и казни. Слава Безродного разнеслась далеко за пределы Урги, даже в этих краях он не нуждался в представлении. Очевидно, это и был обещанный Дедушкой человек, которого отправили для наведения в городе порядка.

Известие об отряде Безродного всколыхнуло весь русский Улясутай. Город второпях стали покидать офицеры и колонисты. С первым же обозом вышло пятнадцать человек, включая Полетико, братьев Филипповых, Михайлова с женой и Фердинанда Оссендовского. Этот исход был неожиданным, город фактически остался бесхозным. Меня поразила спешка, с которой из Улясутая выехали промышленники и купцы. Доможиров принял управление в свои руки, но тоже заметно волновался и подумывал даже уходить на запад, вспомнив вдруг о том, что ему поставили задачу ведения переговоров с Бакичем. Город он покинуть не успел.

Затемно, сопровождаемый лаем собак, в пригород вошел отряд капитана Безродного. Это произошло в двадцатых числах апреля. Первым делом Безродный посетил с визитом русское консульство, передав мне письмо от Унгерна и приказ, в котором Безродному предоставлялись самые широкие полномочия. Он сообщил мне, что на южном фронте барон одержал победу, завладев Чойрыном и выбив оттуда десятитысячное войско китайцев. Поведал он и о том, что в далекой Кяхте появился неизвестный доселе молодой монгольский революционер Сухэ-Батор. Он каким-то чудом умудрился отбить Кяхту у китайцев, после чего немедленно переименовал ее в Алтан-Булак. Подстрекаемый российскими большевиками, этот монгольский комиссар вел активную агитацию и собирал на севере войско.

Безродный привез с собой множество вестей, среди которых была и новость про встреченный им под Дзаин-Шаби отряд из тринадцати человек под предводительством полковника Михайлова. Со слов капитана выходило, что отряд застигли врасплох, был произведен тщательный обыск и последующий допрос. У Михайлова были обнаружены награбленные у китайцев ценности, а у Полетико – какие-то большевистские бумаги. Весь отряд прямо в степи был расстрелян.

– Там ведь были и женщины? Варвара, жена полковника Михайлова, например? – пытался я выяснить детали у Безродного.