Объект 451 состоял из готовых модулей, которые сложили в уродливую геометрическую кучу. Находился он в пустоши полуострова Кеная. За два десятка лет, беспрепятственно выкачивая ресурсы и активно загрязняя природу вокруг, корпорации превратили этот район Аляски из лесного ковра в голую тундру с полумёртвыми кустарниками, разбросанными по покрывалу грязного серого снега. Благодаря своей удалённости от цивилизации и малонаселённости Канай стал одним из дюжины регионов, которые Всемирная организация здравоохранения выбрала для возведения объектов вроде 451-го. Формально они назывались «учётными клиниками», но, походив по коридорам и насмотревшись на высокие заборы, Дженсен подобрал для них другое, куда менее благовидное название.

Здесь находились люди самых разных национальностей, профессий, возрастов, происхождений. Объединяло их одно: у всех здесь были аугментации — протезы рук и ног, кибернетические глаза или нейроимпланты.

В эту клинику её обитателей утрамбовали так же, как спихивали вместе жителей трущоб, времянок и лагерей беженцев в руинах, оставленных после канзасских пыльных бурь или флоридских потопов. Первое время все «подучётные» — никто не называл их пациентами или заключёнными — держались от Дженсена подальше, так что ел в столовой и ходил по двору под блёклым дневным светом он в одиночестве.

И его это устраивало. Ему нужно было время и свободное личное пространство, чтобы собраться с мыслями, чтобы выстроить все всплывшие воспоминания в подобие связной истории. Сам процесс был странным: иногда они приходили медленно, иногда — рывками. Но постепенно, фрагмент за фрагментом, Дженсен восстановил их. Макфедден равнодушно высказал своё мнение Дженсену о том, что поскольку тот пролежал в коме несколько месяцев, вряд ли ему когда-либо удастся полностью восстановиться. «Никто не может обмануть смерть дважды», — сказал врач.

— Позволю себе не согласиться, — ответил Дженсен этому воспоминанию. Его выдох вознёсся белым облаком пара.

— Что?

Он обернулся, глядя на приближавшегося к нему крепкого мужчину в парусиновых туфлях, которые выглядели слишком тонкими для холодного воздуха и промёрзлого асфальта. Лицо у него было круглое, покрытое плотным, густым загаром, который появляется лишь у тех, кто годами работает на открытом воздухе, и поросшее неухоженной бородой, голова — лысой и неровной. Дженсен чувствовал себя увереннее, чем подходивший. Встретив его взгляд, он увидел, что у мужчины были свои, натуральные глаза. В них читались любопытство и настороженность.

— Ничего, — сказал Дженсен. — Мысли вслух.

— Понятно.

Мужчина подошёл к забору и прижал к нему ладони. Как и у Дженсена, от плечей до кончиков пальцев конечности у него были механические. Но у Дженсена кибернетические руки выглядели мускулистыми и изящными, а у его собеседника они походили на грузные, неуклюжие стрелы экскаватора, которые уменьшили в размерах, чтобы привинтить к человеческому телу. Он взялся за забор, точно клешнями, сплошными толстыми кистями, на каждой из которых было по два больших пальца. Металлические звенья забора крякнули под его хваткой.

— Вот это видок, — сказал он.

— Без забора смотрелся бы лучше, — ответил Дженсен.

— Аминь, — с чувством ответил мужчина, а затем повернулся к нему и протянул руку для рукопожатия, как будто Дженсен правильно ответил на незаданный вопрос: — Меня тут называют Стакс. Ты Дженсен, да?

— Ты знаешь меня? — пожал ему руку Дженсен.

Стакс кивнул на клинику, в сторону двух одетых в тёплые куртки санитаров, которые наблюдали за ними на пару с дроном, который лениво парил над их головами:

— Я слышал, как они тебя называли по имени.

Изучив санитаров взглядом, Дженсен заметил у них дубинки-электрошокеры и парализующие пистолеты «Кайфолом» в кобуре. Никто здесь не мог ответить, зачем лечебному учреждению ВОЗ нужны были вооружённые охранники. Впрочем, ни у одного из санитаров не было аугментаций — должно быть, они сильно нервничали, будучи окружёнными аугментированными людьми. Он отвернулся от них.

— Ты с Западного побережья?

Его собеседник на мгновение усмехнулся:

— Точно. Понял по тому, как я говорю? [1] — И он продолжил, не дожидаясь ответа: — Да, я из Сиэтла. Жил там с самого рождения, пока не… — он помрачнел. — Ну, знаешь. Я был верхолазом. Здания строил и всё такое. А ты?

— Я был копом.

Стакс снова кивнул:

— Так и понял. У тебя это на лбу написано. — Он помолчал, тщательно подбирая слова, которые собирался произнести дальше. — Тут многим интересно. Раньше тебя никто не видел, а потом бац, и ты появился. У людей возникли вопросы.