— Угу, — ответила Алина, и почему-то покраснела. Чтобы никто не заметил, она нырнула под парту, как будто поднять упавший карандаш, потом выпрямилась и стала быстро убирать тетрадки в рюкзак.

— А, ты, только эту тему сечешь? — подскочил к Сергею староста класса Алекс.

— Да нет. Я уже весь учебник прошел самостоятельно. Я репетиторством занимаюсь. Вот и пришлось изучить все наперед, — спокойно сказал Сергей.

— Народ! — закричал Алекс, оборачиваясь на одноклассников. — Мы спасены! Серый будет вместо биологички! — потом снова обратился к новенькому.

— Ты же не против, вести у нас биологию, пока учительница выздоровеет? Или тебе платить надо? Сколько ты там берешь за свое репетиторство в час?

— Нет, что ты, — поспешно сказал Сергей. — Конечно, я помогу, — и, посмотрев на Алину, добавил, — бесплатно.

К концу учебного дня Алине казалось, что она знает Сергея давно. Ей так легко было с ним. Они разговаривали обо всем. Сергей рассказывал о себе, о том, почему они с мамой вынуждены были срочно переехать и сменить школу. О своей мечте стать врачом. Алина тоже рассказывала о себе, о родителях, о школе.

После занятий Сергей попросил Алину показать город. Ребята еще три часа бродили по улицам и скверам. Солнце блестело в Алининых волосах. Сергей жмурился, но не мог отвести глаз от ее лица ни на минуту. Время летело незаметно. Ближе к вечеру они подошли к дому Алины. Сергей нес два рюкзака за спиной.

— Ты не устал? — спросила Алина, снимая свой рюкзак с плеча Сергея.

— Нет. Своя ноша не тянет.

— Я про свою ношу спрашиваю, — засмеялась девушка.

— Вот я ее и имею в виду, — сказал Сергей и взял Алину за руку.

— Это теперь моя ноша. Можно, я завтра встречу тебя возле твоего дома, и мы вместе пойдем в школу?

— Можно, — ответила девушка, краснея. Она подбежала к дверям своего подъезда, обернулась и помахала Сергею рукой.

— До завтра! — крикнула она напоследок и скрылась в подъезде.

— До завтра!

Сергей стоял счастливый, задумчиво улыбаясь. Он чувствовал себя так хорошо только тогда, когда им с мамой удалось договориться с врачом в кардиологическом центре, что ей сделают операцию на сердце вне очереди, как вдове офицера, погибшего при исполнении служебного долга.

Сергей посмотрел на часы и быстро зашагал к маме в больницу.

— Мама, мамочка, мамуля! — закричала Алина, вбегая в квартиру, хлопнув дверью так, что из трещины над косяком посыпалась штукатурка. — Ты где? — она сбросила на ходу туфли: один встал ровно, а другой отлетел в сторону и раскорячился набок.

— Перестань хлопать дверью, скоро совсем косяк отвалится! — закричала Тамара Федоровна. — И поставь туфли нормально, у нас прислуги нет! Потом добавила более миролюбиво:

— Я на кухне, блины жарю. Мой руки, будем есть.

Алина выскочила на кухню и обняла маму сзади за шею:

— Мамуля, какой парень к нам пришел!

— Куда пришел? Какой еще парень? Отпусти меня, задушишь.

Она хлопнула дочь по руке, которой та хотела схватить блин:

— Иди, — я сказала, — руки помой сначала.

Алина бросилась в ванную, наскоро вымыла руки, кое-как обтерла полотенцем и вернулась за стол. Ее прямо распирало. Так хотелось поделиться с мамой новостями.

— Знаешь, мам, к нам в класс пришел новенький Сергей Лозовой. Биологичка опять заболела, так он встает и говорит: «Давайте я объясню тему! Представляешь, и давай писать на доске. Всю доску исписал. Потом начал объяснять. Все понятно, лучше биологички!»

— Ну, молодец, конечно. А, почему он так поздно к вам пришел. Ведь уже конец года, ЕГЭ скоро. Не мог в своей школе доучиться? И что ты такая радостная? — Тамара Федоровна посмотрела на дочь подозрительно.

— Влюбилась что ли?

— Слушай, мам, он переехал сюда, потому, что его мама лежит в кардиологическом центре. Ей будут делать операцию на сердце. Там, где он жил, таких операций не делают. И знаешь что? — глаза Алины расширились еще больше. — Он работает, репетиторством занимается, чтобы денег скопить на мамино лечение. Они там квартиру продали. Здесь в общежитии живут. Отец у него погиб, поэтому он теперь за мужика. Здорово, правда?

Алина хватала блины, обмакивала в варенье, запихивала в рот и, одновременно, тараторила, торопясь, как на пожар.

— Что здорово? Что отец погиб? Вот трандычиха! Подавишься! Не спеши, поешь, потом будешь говорить! — засмеялась Тамара Федоровна. — Как маленькая, ей Богу!

Она любовалась своей дочерью: «Красавица, каких поискать, — думала Тамара Федоровна, — глаза малахитовые, блестят как самоцветы, коса до пояса! Где сейчас такие волосы увидишь? Все крашенные-перекрашенные, с самого детства волосы портят. А моя — одна на миллион. Только бы замуж удачно выдать. Только бы не промахнуться. С такой внешностью будет жить в богатстве и достатке. Не то, что я. Всю жизнь вграбывала, а что заработала — астму на старости лет. И Рома тоже — весь больной. А пенсия — одни слезы!»