– По-моему, мурлыкает не только кот, – ухмыльнулся Кеннет. – Она почти не отходила от него. Колумб нашелся, и нам не пришлось отменять Рождество. Огромное спасибо вам с Молли!

Выйдя от Кеннета, мы заглянули в дом престарелых, чтобы забрать мои камеры. Нас с Молли пропустила через садовую калитку та же дружелюбная ирландская медсестра, которая была очень рада, что Колумб нашелся, и рассказала, что Грейси, которая сейчас отдыхала после обеда, была взволнована не меньше.

– Я так рада, что снова вас увидела, Мистер Бутчер, потому что хотела лично поблагодарить за то, что вы были так добры к Грейси, – сказала она. – Она очень умная женщина, и мне кажется, что иногда ей здесь бывает немного скучно. Но сегодня утром она за завтраком выглядела очень счастливой, все время улыбалась. Она не могла не рассказать всем здесь, что участвовала в операции «Колумб» и помогла вернуть кота домой.

– Как же приятно это слышать, – я улыбнулся. – Тогда, не могли бы вы обещать передать ей вот это? – я вынул из бумажника фотографию Молли и достал из кармана шариковую ручку. «Для Грейси, – написал я. – Мы не смогли бы сделать этого без вас. С наилучшими пожеланиями, Команда Молли».

К тому времени как я убрал все свои камеры, уже начали сгущаться сумерки. Затянутое тучами небо приобрело темно-серый оттенок – было похоже, что пойдет снег. Я задумался, и холодный ветерок начал дуть в спину. Мне совсем не улыбалась перспектива провести несколько часов в вечерних пробках, поэтому я решил за 5 минут доехать до Клэпхем Коммон. Я мог бы скоротать некоторое время в своем любимом парке южного Лондона, я не был там уже давно, а Молли точно будет рада небольшой разминке перед возвращением домой. И только когда я припарковался на своем обычном месте, возле красивой церкви Святой Троицы с ее характерной белой башней, я понял, что здесь уже во всю готовятся встречать Рождество.

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СКАЗКУ!» – пестрели плакаты на всех стволах деревьев и фонарных столбах, мимо которых мы проходили. Каждый год в декабре это место превращалось в праздничный тематический парк. Лидо превращался в ледовый каток, в шатре размещался цирк, а в остальной части парка шумела рождественская ярмарка с ее угощениями и аттракционами. Было так приятно видеть счастливые семьи, влюбленных и группки щебечущих школьников и школьниц, всех их объединяло предвкушение праздника.

– Ну, Молли, это же совсем другое дело, – сказал я, надевая на нее ярко-красную тренировочную шлейку с маленьким синим огоньком. – Пошли, найдем место для игры.

Мы прошли немного дальше по полю через довольно густые заросли подальше от толпы. Наконец добрались до поляны, где провели добрых 40 минут, играя в перетягивание каната, которым нам послужили старые носки. Время от времени я позволял Молли выиграть нашу схватку, и она победно кружилась, зажав в зубах трофейные носки. Затем она возвращалась ко мне и делала еще один круг.

Когда Молли подустала, а я почувствовал приступ голода, я снова взял ее на поводок и пошел обратно к шумному Винтервиллю. Я направился к ресторану в стиле немецкого шале – официанты там были одеты в веселые костюмы эльфов – и заказал себе горячий шоколад, сосиски и немного воды для Молли. Я заметил, что главный эльф подавил смешок, когда вручал нам еду, без сомнения, забавляясь видом забрызганного грязью человека и его покрытой коркой грязи собаки, облепленной мокрыми ветками и листьями.

Я в изнеможении плюхнулся на ближайшую скамейку. Мгновение спустя Молли вскочила, придвинулась ближе и задумчиво уставилась на меня своими большими карими глазами, когда я откусывал кусочек хот-дога.

– Даже не надейтесь, мисс, вы уже получили свое угощение, – сказал я, и мои слова вызвали жалобное поскуливание и широкий зевок. Она забралась ко мне на колени, лизнула в щеку и нежно положила свою лапу мне на руку. Несколько минут я сидел там, наблюдая, как лондонское колесо обозрения медленно вращается в темнеющем небе, слушая веселую болтовню между семьями и друзьями и вдыхая аромат глинтвейна и пирожков с мясом. Все это время по парку бесшумно проплывали ярко освещенные лондонские автобусы, периодически останавливаясь, чтобы высадить веселых пассажиров. Когда Молли прижалась ближе, я почувствовал, как ее сердце бьется рядом с моим – тук-тук, тук-тук – и, как я часто делал, когда мы сидели вот так рядышком, начал болтать с ней.

– Ты хоть понимаешь, Молли, – сказал я, нежно поглаживая ее по голове, – что мы вместе уже почти целый год? – она посмотрела на меня снизу вверх и заморгала своими длинными ресницами, как бы говоря: «Правда? Вот здорово!». – Ну и приключение у нас было, а? – я улыбнулся. – Сколько прекрасных людей мы встретили и замечательных мест посмотрели!

Не обращая внимания на людей, идущих по тропинке, я начал прокручивать в памяти список имен некоторых домашних животных и клиентов, в жизни которых моя Молли сыграла такую большую роль: Тим и Расти, Маргарет и Честер, Рену и Баффи, Эдвард и Сапфир, Трин и Ньютон, Донна и Снагглз и, конечно же, Харриет и Колумб. Затем я вспомнил всех, кто поддерживал нас в нашей работе: Клэр, Роба и Марка из центра дрессировки собак, мою милую подругу Анну, моих родителей, моего сына, мою девушку…

Я взглянул на Молли и заметил, что ее веки постепенно опускаются, а дыхание становится тяжелым.

– Я что же, нагнал на вас дремоту, милая Молли? – и я улыбнулся. Вдруг я заметил, как на кончик ее носа упало что-то белое и пушистое. Потом снова и снова. Молли встряхнулась, ловко спрыгнула с моих колен и – к немалому удовольствию прохожих – принялась лаять и подпрыгивать, словно говоря всем нам: «Хватайте же снежинки, которые кружатся и летят с неба! Вот это я и называю весельем, папа! Я уже целую вечность не играла с этими белыми штуками!»

Я позволил ей носиться и выплясывать пируэты в течение добрых 15 минут – она была похожа на молодого неопытного щенка. А потом позвал ее обратно и стал нежно гладить по затылку. Она сидела на скамейке, показывая розовый язык и тяжело дыша, выпуская клубы пара.

– Да, пожалуй, пора домой, юная леди, – сказал я, стряхивая снежинки с ее шерсти и цепляя поводок. – Похоже, пробки закончились.

Когда мы снова проезжали мимо церкви Святой Троицы, я не мог отказать себе в удовольствии остановиться на мгновение и насладиться открывшимся видом. Церковь была великолепна на фоне зимнего пейзажа, и когда я смотрел на него, а Молли стояла у моих ног, я чувствовал себя поистине благословенным. Вот я стою в моем любимом городе в волшебный вечер с моим прекрасным кокер-спаниелем. «Ты должен запечатлеть этот момент, Колин», – сказал я себе.