А меня ждало увлекательное общение с птицами… Но это уже совсем другая история.

Глава седьмая

Голоса Леса

Отойдя от чума минут на сорок быстрого шага, я уселся на живописном берегу ручья, развел костерок — защититься от вездесущего гнуса. И достал грибочки Кама.

Медленно разжевал и запил водой из фляги. Воду набрал во флягу прямо из ручья. Странно, но никакого изменения в сознании не произошло.

Мир никак не изменился. Небо и солнце тоже.

Только в жужжании гнуса я ощутил какое-то недовольство.

И вдруг я понял, в чем дело. Тут еда пришла, а из-за дыма к ней не подобраться. Еда, это я.

— Да вы охренели, твари, — завопил я. — Это я вам еда?!

— Еда, еда, — жужжал гнус, — конечно, еда, хорошая еда. Морда еда, голые руки еда, все, что открыто — еда. Еда, еда, еда.

— Жесть какая! Вот вы гады, а?

И тут до меня дошла вся странность ситуации. Я разговариваю с роем жужжащего гнуса. И мне это совершено не кажется странным. Странно не то, что я с ними разговариваю. Странно то, что мне это не кажется странным. То есть разговаривать с гнусом — это абсолютно нормально, да?

— Да, отвечает кто-то в моей голове, абсолютно нормально. Вообще ничего удивительного.

— А ты ещё кто?

— Твоё Альтер Эго. Второе альтернативное я. То, что ты не желаешь слышать, постоянно затыкаешь, не желая понимать правду.

— Это не шизофрения ли часом подкрадывается незаметно?

— Нет, конечно, нет. Ты не шизофреник, ты даже не шизоид. Ты явно параноидальный психопат. Но, это тоже было бы неплохо, если б ты меня не затыкал постоянно.

— А какая мне от тебя польза?

— А какая польза тебе от тебя? Ты меня слышишь, только когда опасность над тобой уже, как туча нависает. Кстати, это я отвечаю за связь со Сверхъественным. За связь с Миром Духов, даже за связь с Камом. Я, можно сказать, твое Сверх-Я.

— А как мне с тобой общаться?

— А ты держи тишину в голове, и услышишь меня. Тебя Кам для чего в лес послал?

— Птиц слушать, о чем говорят.

— Так и слушай, чего со мной болтаешь? То с гнусом говоришь, то со мной болтаешь, а указания Кама выполнять не спешишь…

Все было замечательно, все правильно, все хорошо, только я не видел и не слышал ни одной птицы.

Вообще никакой. Их, как будто и не было в лесу. Такое впечатление, что в лесу вообще не было ничего живого, кроме жужжащего гнуса.

С Огнем поговорить, что ли?

— С Огнём ты не поговоришь. Огонь пока не твой уровень. А вот с ручейком попробуй. — Влез в разговор Альтер Эго.

— Эй, ручеек, привет! — ты меня слышишь?! Я желаю тебе течь долго, быть полным чистой воды и утолять жажду всех обитателей Леса.

— Идиот. — друг явственно услышал я.

— Эй, ручей, чего ругаешься?!

— Напился воды, ни разрешения не спросил, ни спасибо не сказал. И кто ты после этого? Грубиян, невежа, идиот.

— Прости, Ручей. Не знал, что так надо, и что ты живой. Раз уж напился, не спросясь, так хотя бы спасибо тебе за то, что жажду утолил и флягу наполнил.

Ручеек что-то довольно пробурчал и ушел в себя.

— А со мой поговорить не хочешь? — раздался рядом какой-то надтреснутый шепот.

Шепот раздавался от огня.

— Огонь, это ты? А Альтер-Эго считает, что мне рано с тобой разговаривать.

— Может и рано, но мне поговорить захотелось. Ты чем меня разжег?

— Зажигалкой Zippo, бензиновой.

— Плохо. Мне это не нравится. Огниво бери. И зажигай от искры. Или спичкой. Не нравится мне твоя зажигалка.

— Хорошо, Огонь, как скажешь. У меня огниво есть, но я не слишком с ним хорошо умею обращаться. Научусь.

И тут я вспомнил, что Кам всегда зажигал огонь либо огнивом, либо спичкой. Я понял, что Огню этого леса зажигалка не нравится.

С птицами я в тот день так и не поговорил. В какой момент заснул — не помню. Во сне я куда-то брёл. Местность менялась с каждым шагом. Надо мной опять появились огоньки.

И вновь два огонька потянулись ко мне. Я тоже потянулся к ним, они что-то говорили приятными женскими голосами. Один чуть выше другого тембром. Мне казалось, что я вот-вот пойму, о чем они говорят, но тут в мой сон ворвался Кам со словами: "Ну вообще оставить нельзя, вон куда уже добрался! А ну-ка просыпайся!"

Я проснулся. Костер догорел. Я поблагодарил его за тепло, которое он дал мне. Тихо треснули уже угасшие угольки.