— Как вы считаете, Михаил Андреевич? — закончил он свою тираду, — прав я или нет?

— Если смотреть с философской точки зрения, то у каждого своя правда, — ляпнул я, — один думает, что в книгах прописана истина в последней инстанции. Не учитывает, что на бумаге можно написать всё что угодно. Оправдать любую ложь и мерзость, ловко манипулируя фактами или статистикой, если она конечно есть. А другой, считает, что вот я знаю, как пасти свиней, и больше мне в жизни ничего не надо. Остальное всё — чепуха.

— А как думаете, вы? — спросила меня Хелена, отложив толстую в кожаном переплете книгу в сторону.

— Думаю, что настоящая правда — это «выстраданная» своими мозгами и жизненным опытом точка зрения, не исключающая разумных коррекций из-за вновь открывшихся обстоятельств, — и я только хотел было развить тему, что никогда не думал, что существует магия и волшебство, но тут же осёкся.

— Любопытно, — пролепетал Олливандер.

— Кстати, Ярослав Генрихович, у меня к вам деловое предложение, — улыбнулся я, почувствовав очередной прилив сил, — я плачу вам за месяц вперёд один золотой за себя и за этого малообразованного товарища, — я указал на Ванюху, — как вы к этому относитесь?

— Из свободных комнат остался один чулан, — подсказала ценную информацию отцу Хелена.

— Ничего, поселим молодого человека в моём кабинете, — вздохнул тяжело Ярослав Генрихович, — а я перееду работать сюда, всё равно посетителей нет.

— Через час начнётся представление в циркусе! — горячо зашептал Иван, — там собачки и полосатик.

— Кстати, Хелена Ярославна, не желаете составить нам компанию? — обратился я к красавице, — посмотреть на живого полосатика?

— Не люблю, когда мучают животных, — гордо бросила девушка в ответ и вернулась к своей работе в лавке.

Перед посещением циркового балагана я заглянул в другое «веселое» местечко, на двор купца Сундукова. Смотреть это цирковое представление мой друг и товарищ Иван отказался, и остался ждать за воротами. На дворе я встретил страшную и к тому же не мытую дворовую девку Нюрку, которая пасла кур.

— Цыпа, цыпа, цыпа, — приговаривала она, подсыпая в деревянные корытца корм.

— Нюра, позови хозяйку или хозяина, — сказал я, зажав нос пальцами.

От домашней птицы в тесном не проветриваемом дворе воняло, как в порту от протухшей рыбы.

— Цыпа, цыпа…, - не договорила Нюрка и, увидев меня, присела там же, где и стояла.

Я и сам знал, когда опухоль от беспробудного пьянства сошла, что выглядеть стал «огурцом». Зачем же из-за этого впадать в ступор?

— Пока я тут какашками куриными весь не провонял, позови хозяев! — крикнул я, — а то меня за воротами личный шофёр в кадиллаке ожидает.

— Что там Нюрка? — в окно высунулись две толстые хозяйские дочки, кровь с молоком, Машенька и Глашенька.

Я только хотел было потребовать у них вызова мамаши или папаши, как барышень «ветром сдуло».

— Дворянин, дворянин, — услышал я оханье этих тетёх из открытого окна.

Потом в доме что-то брякнуло, упало и звякнуло и на крыльцо пред мои ясны очи выкатились Машенька и Глашенька, фиг поймешь, кто из них кто и уставились меня, как кошки на сметану. Не двор купца, а страна глухих, выругался я про себя. И тут в доме ещё что-то упало, и за спинами ненаглядных дочурок показалась хозяйка, Марфа Васильевна.

— Гоните мой паспорт, свидетельство о рождении, полюс медицинского страхования, страховое свидетельство и красный диплом об окончании МГУ, — заявил нагло я, высыпав девять золотых монет на бочку.

— У нас только пачпорт, — пробормотала Марфа.

— И пачпорт тоже гоните, пока я не передумал, — я вновь демонстрационно зажал нос пальцами, — и как вы только тут живёте, воняет ведь!

— Без хозяина отдавать бумаги не имею права! — пошла на принцип мамаша Машеньки и Глашеньки, которые всё еще не догоняли, что перед ними их недавний холоп и пьяница.

— А курей содержать в антисанитарных условиях, вы право имеете? — не выдержал я, — что сказал в последнем выпуске новостей князь Игорь Всесветович? Не смотрели, не знаете? — продолжал я психическую атаку, — гигиена — это залог здоровья нации!

— Так все курей держат! — взвизгнула Марфа Васильевна.

— Вот вас всех за сто первый километр и вывезут для опытов! — я стал обратно собирать золотые кругляши в с бочки, — не хотите по-хорошему, будете общаться с карательными органами.

— Подожди, — не выдержала напора непонятных слов Марфа, — будет тебе пачпорт, холера.

— И расписку! — крикнул я тетке.

— Каку раз письку? — захлопала глазами купчиха.

— Таку, — передразнил её я, — деньги получены, паспорт выдан, число, дата, подпись. Претензий к работе холопа не имеются.