– И не говори, - вздохнула я и повернулась на спину. – Одно хорошо.

– Что же.

– Усталость как рукой сняло, - пробурчала я.

– Да? Странная реакция на возбуждение.

– Почему же, очень даже нормальная. Силы копятся для приятного дела.

– Тёмные боги, а будет ли у нас возможность эти силы реализовать. Даже думать, надеяться боюсь. А не надеяться так можно вовсе лечь и просто умереть.

– Я верю, что смогу, просто нужно время, но не знаю сколько. Сама себе слепого котёнка напоминаю. Тыкаюсь во все стороны, надеясь, что делаю правильно.

– В любом случае у тебя вышло больше, чем у всех остальных до тебя, - улыбнулся маг.

– Это радует. Спинку потереть?

– Давай не будем. И так еле ходишь, а всё туда же.

– Ладно, тогда мойся, я отвернусь, а то не могу не смотреть, это же за гранью добра и зла.

Некромант так и поступил, а я лежала к нему спиной и вздыхала.

Мне виделось, как струйки воды стекают с его сильного тела, разбиваясь о край ванной, сильные руки намыливают торс, от этого бугрятся мышцы, а мокрый сосок превращается в горошинку.

Я злобно засопела и уткнулась в подушку лицом.

– Что с тобой? – обеспокоенный голос ректора настиг меня и там.

– У меня ужасно живое воображение, и это вовсе не прекрасно!

И вдруг он начал смеяться, хохотал как ненормальный.

– Это что, так стресс уходит? – вылезла я из своего мягкого кокона.

– Нет, это ты вошла в мою жизнь со всей своей непосредственностью.

– А, тогда ладно. Повод для радости защитан, а теперь одевайся, будем чай пить, и беседовать о делах наших скорбных.

Глава 29. Кто виноват?

Чай я разливала сама. Не хотелось, чтобы вокруг суетилась прислуга.

Привыкли вечера проводить вдвоём, теперь лишние люди в «наше время» только раздражали.

Ректор задумчиво смотрел в камин, мысли его были далеко. Нетрудно было догадаться, о чём он размышляет. Складка залегла у него между бровей, пальцы правой руки отбивали какой-то нервный ритм на подлокотнике кресла.

Аккуратно поставила перед ним чашку и присела к нему на второй подлокотник, приобняв за плечи.

– Лия, не дотрагивайся до меня! – взволновано вынырнул он из своих мыслей.

– Не переживай, держусь через одежду, но я нормально себя чувствую.

– Ты всегда так говоришь, совсем себя не бережёшь.

– Просто хочется посидеть рядом, чай стынет, а ты внимания не обратил на это. Сам мало ешь, спишь и отдыхаешь, а на меня ругаешься.

– Вот, я уже кушаю, - улыбнулся маг, беря бутерброд.

– Начинаешь исправляться.

– Садись и ешь со мной, - погрозил он мне пальцем.

С глубоким театральным вздохом пересела на своё место и пригубила душистый напиток.

Мы чаёвничали минут десять, я сохраняла тишину, чтобы некромант поел, а то стоит только заговорить и он отодвинет тарелку.

Сама же я раздумывала о том, что ставки явно растут. Сжечь академию, не опасаясь жертв – это уже смахивает на безумие. Из-за чего такой резкий поворот событий? Что мы сделали такого, что события стали столь лихо развиваться?

Я перебирала события последних двух дней. Вроде ничего особенно не происходило – читала корреспонденцию, ходила в архив, повозилась с растениями, на приём народ записывала.

Самое неординарное, что случилось за последнее время – кража артефакта. Только зачем поджёг, если уже трое успели прийти каяться, и все они живы остались?

В задумчивости водила пальцем по краешку блюдца, силясь понять мотивы невидимого преступника.

Ведь всё началось, как месть разгневанной женщины, отвергнутой понравившимся мужчиной. Что может быть проще? Неясен способ мести.

Всё в этом деле чересчур - чёрные заклинания забытые людьми, пожары невиданной силы, странные болезни, мёртвые люди.

Столько сложностей, но ради чего. Столь странным способом не привлечёшь свою любовь. Мне вообще начинает казаться, что и любви той не было. Не знаю, возможно, даме хотелось статуса, раз она вообще не леди?

Но странные смерти в городке наводят на мысль, что что-то там не чисто. Но что?

Духи, которых слышат люди на болотах, должны быть вымыслом, но их слышал не один человек, а значит, что-то там точно происходит.

На мой взгляд, надо делать засаду в тех местах.

Облавой не обойдёшься, так как мы не знаем, что ищем и где точно это что-то или кто-то находятся.