В связи с этими событиями Чжу Юань-чжан обратился с некоторыми соображениями к чиновникам из Ведомства обрядов. Он сказал, что в начале его правления послы с данью прибывали в Китай непрерывно, но, когда Ху Вэй-юн задумал поднять мятеж, во всех странах Южных и Западных морей появились его агенты, обманывающие китайских послов. «Помыслы различных стран стали нам неизвестны, — сказал император. — Я без презрения взираю на всевозможные страны, но не знаю, каковы их намерения» [145] . Он сказал также, что Китай не изменит своего отношения к иноземным послам и они будут встречать положенный прием [146] .

После этого в Сиам, Маджапахит и Палембанг (а также, очевидно, в некоторые другие страны) был направлен следующий императорский указ: «Китай — защита для всех отдаленных окраинных земель во всех четырех странах света. Сначала, когда Наша династия объединила Китай, среди заморских иноземцев не было таких, которые бы не прибыли с подношениями. Разве думали Мы, что Ху Вэй-юн замыслит поднять мятеж в Палембанге, вслед за чем возникнут [у дальних стран] другие намерения — обманывать наших послов и безудержно мошенничать! Наш мудрейший Сын Неба относится ко всем иноземцам гуманно и справедливо. Как же различные иноземцы осмеливаются отворачиваться от Великой Милости [Императора] и не соблюдать моральные нормы отношений между подданными и повелителем? Если Сын Неба сильно разгневается, то ему так же легко, как повернуть кисть руки, послать военачальников пограничных гарнизонов (т. е. даже не самых лучших. — А. Б.) во главе стотысячного войска, чтобы они с почтением осуществили Небесную кару. Как же вы, различные иноземцы, серьезно не подумаете об этом? Наш мудрейший Сын Неба часто говорит, что Дайвьет, Тямпа, Камбоджа, Сиам и Рюкю — все исполняют обязанности вассалов. Только Палембанг противится нашему авторитету и указаниям. Он сам добивается своей гибели, ибо, будучи крохотной страной, осмеливается упорствовать и не подчиняться Нам. Вы, в стране Сиам, строго соблюдаете обязанности вассалов, и Небесный двор в равной мере заботится об [ответном] церемониале. Вам разрешается передать на Яву, чтобы оттуда отдали приказ Палембангу, что в соответствии с Великими Принципами, изложенными в манифесте, если Палембанг сможет искренне осознать вину и последует добру, то к нему будут относиться как положено, как было прежде» [147] .

Однако минское правительство лишь ограничилось угрозами применения военной силы. Одновременно оно приняло меры по усилению обороны собственного побережья и установило более действенный контроль над прибывавшими иноземными посольскими миссиями. Командующему береговой обороной Тан Хэ в 1380 г. было приказано организовать в прибрежных водах постоянную патрульную службу военных кораблей. Однако на этот раз вопрос о полном или же почти полном прекращении посольских связей не ставился. Китайское правительство попыталось лишь обеспечить проверку полномочий прибывавших послов. С этой целью в 1383 г. в Тямпу, Камбоджу, Сиам и другие страны Южных морей были разосланы так называемые половинные или разрезные печати (кань хэ) [148] .

Введение разрезной печати в 1383 г. в практику сношений с зарубежными странами было новшеством минской политики. Назначение его ясно объясняется в «Мин ши»: «Каждый раз, когда по прибытии посла в любую страну разрезная печать не совпадает, то он не считается полномочным и разрешается его хватать, связывать и сообщать об этом [Императору]» [149] . Одновременно некоторым заморским странам, как, например, Сиаму, было вновь предписано придерживаться установленных сроков присылки дани (т. е. один раз в три года) [150] . Указанные мероприятия сопровождались новыми запретами на частную морскую торговлю для китайского населения.

Следует отметить, что заговор Ху Вэй-юна сильно обеспокоил правящую группировку. Чжу Юань-чжан и его окружение воспользовались раскрытием этого заговора для проведения массовых репрессий против неугодных им людей (всего по «делу Ху Вэй-юна» было репрессировано до 30 тыс. человек [151] ). После этого Чжу Юань-чжан, опасаясь ответной реакции, принял всевозможные меры предосторожности и, в частности, усилил контроль над морской границей страны на случай образования зарубежного центра сопротивления и неожиданного вторжения извне.

Однако, судя по всему, данные ограничения вскоре были ослаблены. Это объясняется тем, что китайское правительство скоро убедилось в отсутствии реальной угрозы со стороны заморских стран. Инциденты с убийством или задержкой китайских послов больше не повторялись. К началу 80-х годов XIV столетия власть Минской империи распространилась на большую часть Китая и значительно упрочилась. Об обратном повороте во внешней политике минского правительства можно судить по высказыванию самого Чжу Юань-чжана перед сановниками Ведомства обрядов, датированному серединой 1383 г.: «Главы (цзю чжан) различных иноземцев Юга и Востока прибывают ко двору, преодолевая горы и моря, проходя десятки тысяч ли; поскольку они прибывают для того, чтобы выразить почтение, и возвращаются обратно, то следует их щедро одаривать, чтобы продемонстрировать намерение двора привлекать их добрым отношением» [152] . Следовательно, надо полагать, что уже со второй половины 1383 г. была вновь предпринята попытка восстановить в практике внешних связей Китая положение, близкое к сложившемуся в первые годы после провозглашения династии Мин. Поэтому в 80-х годах XIV в. начинают вновь функционировать закрытые в 1374 г. управления торговых кораблей и оживляется посольский обмен со странами Южных морей. Так, например, за указанное десятилетие из Тямпы прибыло пять посольств, из Камбоджи — восемь посольств, а из Сиама посольства прибывали ежегодно, а иногда даже по два раза в год [153] . Но, как отмечалось, связи с Палембангом были прерваны вплоть до начала XV в. По-видимому, весьма ограниченным был после 1377 г. и посольский обмен с Явой. В «Мин ши» и других источниках следующее после 1382 г. посольство с Явы датировано только 1393 г. [154] . О китайских же посольствах туда вообще не упоминается. Это подтверждается и направлением вышеприводимого манифеста 1380 г. на Яву и в Палембаиг через посредство Сиама.

Наконец, еще одно ограничение китайским правительством внешних морских связей Китая относится к 1394–1397 гг. Как сообщается в «Сюй вэнь сянь тун као», в 1394 г. император повелел прекратить посольский обмен с заморскими странами. Привозить дань разрешалось лишь о-вам Рюкю, Камбодже и Сиаму [155] . Очевидно, это было устное распоряжение, которое не было закреплено в официальном документе, так как в других источниках указ не приводится. Однако есть данные, что в 1394 г. были изменены правила приема иноземных послов, установленные еще в 1369 г. [156] . Мотивировалось распоряжение 1394 г. тем, что люди, прибывающие в Китай из заморских стран, сильно мошенничают. Известно, что в 1394 г. были приняты меры к строгому соблюдению запрета жителям прибрежных провинций выходить в море и вести морскую торговлю. Очевидно, чтобы добиться эффективного исполнения этих строгих запретных мер, и было отдано вышеуказанное распоряжение о сокращении посольских связей с заморскими странами.

Есть основания полагать, что причины сокращения внешнеторговых, а как следствие этого внешнеполитических связей Китая в 1394 г. были схожи с некоторыми побудительными мотивами аналогичного ограничения 1379–1383 гг. В 1393 г. возникло дело об «измене» военачальника Лань Юя. «Дело Лань Юя» было опять-таки использовано Чжу Юань-чжаном и его ближайшим окружением для новой волны массовых репрессий. На этот раз их жертвами стали около 20 тыс. человек, в том числе многие военные [157] . Параллельно правительство Чжу Юаиь-чжана предприняло профилактические меры по укреплению границ, хотя на этот раз не было даже намека на угрозу со стороны Южных морей.