Уже неделю не общаемся. Его вырубил мой неадекват. Все в кучу намешалось. Ситуация с Маком, мои загоны с Ритой, нервы сдали.

– Меня не надо звать, сам приду.

– Чердак починил? – отрицательно машу головой – Тогда вали нахер.

– Кэд, кончай уже. И так тошно.

– Иди к Ждановой, она уже на весь Универ растрещала про ваш убойный секс.

– Я бухой был, ни черта не помню.

– Это начало, еще пару битв и нечем помнить будет – сплевывает подрываясь – Тим, соберись уже, я вас двоих не вывожу.

– Кэд, мне так хуево… я вообще не знаю, что делать.

– Выключай, Тим – с дохлой улыбкой мотаю головой - надо б**ть, закончится плохо все это.

– Не получается. Никого не хочу, только ее. Ломает меня. Так подсел, что ни о чем думать не могу.

Серьезно смотрит, потом пинает колесо тачки.

– У меня вечером движок намечается, приходи.

– Посмотрим, если совсем сплохеет приду – кивает и разъезжаемся.

Вбиваюсь в зале до упора в грушу, до тех пор, пока мышцы не сводит от судороги.

Дома болтаюсь бесцельно, стены давят на меня. Бросаю сообщение Кэду. И еду к нему.

Он встречает на входе, по глазам понимаю, что мне нихуя не рады.

– Тим, давай к тебе. Тухло как-то, одни Маринкины подружки.

– Не свисти Кэд, хоть внутрь пропусти, осмотрюсь - Он тормозит, перекрывая путь – Кэд, б**ть, что началось – толкаю его и прохожу.

Понятно. Рита танцует в центре комнаты. Во мне все вспыхивает. Паранойя окутывает, заворачивая в кокон. Я вижу, как она двигается в танце. Внутри все сжимается дробно, урывками, сворачиваясь в узел, а потом резко расширяется, с размаху ударяя в грудь. Я так соскучился. Пи**ц просто.

Народу так много, мешают. Схватить в охапку и утащить. До квартиры ехать двадцать минут. Долго. Не дотяну. То, что я одичалый, уже не смущает. На дне, дальше некуда. Голые эмоции, вскрытые. Так играют, что еле мысли в голове переворачиваются.

Все с боем работает. Сердце, легкие. Тарахтит, как старый механизм, периодически выдавая лязг.

Пока смотрю, на нее не дышу и не моргаю. Как зомби, только что руки вперед не тяну, в порыве добраться до сладкого тела.

– Тим, я не знал. Сам за минуту до тебя увидел – что там Кэд говорит, не слышно, шум в ушах такой словно голову в мотор опустил.

– Кэд, уведи всех, возьми ключи и ко мне двигай – единственная мысль. Разумная? Нихуя подобного. Это закончится смирительной рубашкой, с соткой кубиков психотропных веществ в крови.

– Тим, опять начинается – Хуже Кэд не заканчивается. Растет и множится. Но об этом ему знать нахер не надо.

– Так нужно, только по-тихому, что бы не заметила – одаривает меня взглядом, смысл понятен. Фраза из трех отборных матов. Но не перечит больше.

Наблюдаю, как Кэд переговариваются с Мариной. Обходят комнаты, и народ начинает потихоньку сливаться. Рита даже не замечает редеющей, а потом и вовсе исчезающей толпы. Двигается под музыку в забытьи. Глаз с нее не спускаю. Каждый момент подлавливаю.

Слышу краем уха потасовку в коридоре. Поворачиваюсь в тот момент, когда Кэд пытается выпроводить Катю. Она сопротивляется до тех пор, пока он не присасывается к ней поцелуем. А дальше она как безвольная кукла плетется за ним. Напоследок Кэд посылает мне взгляд: смотри на какие жертвы я иду.

Сочтемся друг. Я тебе должен.

И все мы одни.

Еще минуту любуюсь Ритой, а потом….

Едва попадаю в ее пространство, соприкосая наши поля энергии, замыкание такое, что потоком напряжения можно пол города питать, без перебоев.

В моих руках прижимается. Опускаю ниже, обхватывая ладонями бедра и резко вверх укладывая на гладкие половинки. Как же я скучал Рита, чуть не сдох. Не говорю рот занят ее шеей, кожу которой я засасываю губами, облизываю. Рецепторы пищат от удовольствия, всхлипывая и захлебываясь слюной.

Ритка, сучка моя, все нервы вымотала. Словно слышит мои мысли, резко разворачивается, обхватывая за шею и запрыгивает на руки.

– Ахууеть, Детка, как же хорошо – успеваю выдать, прежде чем наши губы встречаются.

А дальше провал, лечу без крыльев, раскручиваясь как в турбулентности. Так сжимаю ее, утаскивая в спальню, что самому больно. Пинком отшвыриваю дверь, бахаясь плечом об косяк. Едва успеваю Риту повернуть, чтобы не поранить.

Губы не расстаются, такой коннект. Как ожогом паяет. Плавит растекаясь по коже вниз. Спускаю, растягивая ее по себе. Платье по плечам, еще ниже в сторону. На моей рубашке пуговицы отлетают, звонко цокая по ламинату, от Ритиного нетерпения. Скользит руками, губами по моей груди, пока я запускаю свои ладони под трусики, сминая ее попку.