В одном из документов архива из Муга есть другое название этой ткани — «принг». Этот термин обозначает шелковые ткани типа камки. В письменных источниках сохранились названия и других тканей: хлопчатобумажных — «карбас», парчовых — «диба» или «дибадж».

Изготовление шелковых узорных тканей требовало высокого профессионализма ткачей. Несомненно, они изготовлялись в специализированных мастерских; хлопчатобумажные ткали в домашних условиях.

Для прядения пользовались веретеном с пряслицем (табл. 16, 3, 4). Ткачами использовались вертикальные ткацкие станки. Обязательной принадлежностью таких станков являются грузики из обожженной глины или ганча (табл. 16, 12, 13), служившие для натягивания нитей основы. Из Пенджикента происходит большое количество грузиков различной формы, разных размеров и веса. Видимо, принадлежностью ткацкого производства являются костяные гребни для прибивания утка, сделанные из ребер крупного рогатого скота.

Прядение было широко распространенным домашним промыслом, о чем свидетельствуют находки керамических пряслиц почти в каждом доме.

Ткацкие мастерские находились в составе одного комплекса вместе с другими мастерскими. Одна такая мастерская открыта на объекте XIII. Она включала два помещения. Одно из них небольшое, с выкладкой (суфой) у восточной и южной стен. Пол вымощен обожженными керамическими плитками. В суфу около южной стены вкопаны два сосуда. Другое помещение прямоугольное, шириной 3,8 м, длиной 15 м. Его западная часть также вымощена обожженными плитками. Исследователи памятника считают, что в первом помещении отпаривались коконы, во втором находился ткацкий станок и здесь же была шелкомотальная мастерская (Беленицкий, Бентович, Большаков, 1973, с. 99).

К VIII в. среднеазиатские ткачи достигли высокого мастерства. Их изделия отличались совершенством и успешно конкурировали на мировом рынке даже с китайскими тканями (Иерусалимская, 1972, 1972а).

В обиходе были изделия из войлока, в частности сапожки из стеганого войлока.

Изделия из кожи занимают значительное место в быту согдийцев. Они стали известны благодаря находкам в замке на горе Муг. Отсюда происходят образцы тонковыделанных кож различного цвета. Вишневой и черной кожей обшиты крышки корзин и шкатулок. Тонкой желтой кожей обтянут знаменитый деревянный щит с изображением тяжеловооруженного всадника. В замке обнаружен сапог с невысоким голенищем, сшитый из черной кожи. Большая часть мугских документов написана на очень тонкой коже, типа пергамента. Сами же документы являются важным источником, дающим сведения о кожевенном деле. В них приводится перечень кожаных изделий, выделанных кож и шкур. В документах называются сапоги «кафши», нагрудники из бычьей кожи (видимо, это нагрудная часть панциря). Они делались из светлой кожи и украшались пышным узором.

Довольно полное представление об изделиях из кожи дает настенная живопись. Это мужские и женские мягкие сапоги различного цвета, туфли типа сандалий, предметы доспехов (щиты, нагрудные части панцирных доспехов, тульи шлемов). Из кожи делали ножны мечей, кинжалов, колчаны, портупейные ремни, конскую упряжь.

Начальная стадия обработки кож производилась в сельской местности. В мугских документах называется селение Мадрушкан, где выделывались кожи. В селах существовали специальные бассейны для вымачивания кож. Всевозможные же изделия из кожи изготовлялись в городских мастерских.

Высокого уровня достигли естественные науки, в частности химия. В Пайкенде на месте разобранной стены V–VI вв., делившей шахристан на две части, было раскопано небольшое здание второй половины VIII в., которое исследователи считают химической лабораторией. Здание состояло из двух помещений. Имелся входной проем и проход между помещениями шириной 2,5 м. Западную часть первого помещения, площадью 9,9x5 м, занимала широкая суфа (2,15 м) с продольной ступенькой. Восточная часть помещения приподнята на 30–40 см и разделена узкой переборкой на два отсека. Стены прилегающего ко входу отсека площадью 2,2x3,5 м на разной высоте прорезаны многочисленными нишами разных размеров. Одна из ниш, отгороженная тонкой стенкой, служила хранилищем золы белого цвета. В заполнении ниши найдены носик-трубочка от стеклянного сосуда — алямбика и венчики керамических узкогорлых кувшинов. В суфе около восточной стены находились два прямоугольных ящика-хранилища. В угловом ящике найден стеклянный сосудик с отбитым носиком. В углу у входа в суфу встроен прямоугольный двухкамерный горн (23x26 и 17x17 см), утопленный в суфу на 40 см. Стенки камер прокалены. В заполнении камер найдено более 20 медных монет.

Вдоль трех стен второго отсека сооружены суфы. В стенах — две большие ниши, в полу — три круглых горна (диаметром 50–60 см). На полу и в горнах — зола и древесные угольки. Стенки горнов сильно прокалены.

Узкий спуск из второго отсека вел в подземную кладовую, включавшую входной коридор длиной 4 м и два узких помещения длиной 2,3 м.

Дом включал еще два помещения. Это были большие комнаты с широкими суфами вдоль стен с нишами в стенах. В помещениях неоднократно производились ремонтные работы. Об этом свидетельствуют многочисленные обмазки полов (иногда до 10).

На полах помещений дома найдено около 70 монет плохой сохранности. Все монеты датируются второй половиной VIII в. и являются аббасидскими фельсами. Один омейядский фельс 737 г. найден в кувшине, вкопанном в суфу.

Назначение этого отдельно стоящего дома характеризуется структурой его помещений. Одно помещение было явно производственным, а два других — складскими. Производство определяется комплексом стеклянных изделий, включающим 14 целых и множество фрагментов алямбиков (специальных химических сосудов). Алямбики — цилиндрические баночки с округлым дном и узким трубчатым хоботком. Эти сосуды, в числе других, широко использовались древними химиками при возгонке веществ (Бируни, 1963, с. 210–220). Судя по скупым письменным свидетельствам, алямбики применялись в медицине в качестве кровососных банок.

Авторы раскопок полагают, что открытое ими здание в центре города Пайкенд связано с химическим производством и могло быть мастерской по золочению бронзы или же аптекой (Мухамеджанов, Семенов, 1988, с. 52–54, 179; Шишкина, 1986, с. 15).

Важная роль согдийцев в международной торговле с первых веков н. э. до времени арабского завоевания освещена письменными источниками. Данные этих источников нашли отражение во всех сводных трудах по истории Средней Азии, и прежде всего в классических работах В.В. Бартольда, где истории согдийской торговли и согдийской колонизации посвящены яркие страницы, обобщающие результаты исследований Э. Шаванна, П. Пельо и других ученых (Бартольд, 1963а, с. 182 и сл.; 1963б, с. 114; Chavannes, 1903; Pelliot, 1916; Pulleyblank, 1952).