В этой книге мы, с одной стороны, опираемся на писания разных традиций, а с другой - пытаемся показать, что прорывы к Высшему возможны и на основе некоторых вполне научных текстов и представлений, правда, при условии правильной (то есть представляющейся правильной лично нам) интерпретации. Квантовая картина мира гораздо более открыта, чем классическая естественнонаучная парадигма. Ее объекты обладают настолько странными свойствами, что по сравнению с повседневностью квантовый мир представляет собой настоящую Страну Чудес. Например, здесь все время происходят волшебные превращения и легко можно встретить мифических кентавров, а также то, что превосходит любые человеческие фантазии.

Привычные для нас представления о свойствах материальных тел, пространства и времени в квантовой механике оказываются неверными. При переходе в микромир все жесткие объекты теряют форму, расплываются и исчезают, а время в некотором смысле вообще отсутствует. При этом, по сравнению со старой физической картиной мира, возможны более глубокие сопоставления квантового описания и со священными текстами, и с результатами мистического опыта.

В определенном смысле Ленин, подобно многим другим материалистам, как сознательным, так и стихийным, как воинствующим, так и миролюбивым, был все-таки прав. Мир существовал всегда. Атомы, волны, кванты существовали помимо физиков. Физики (в широком смысле слова, то есть естествоиспытатели, ученые, натурфилософы) получаются из обычных людей, воспринимающих мир по бесхитростному принципу что вижу, о том и пою, когда они выращивают кристаллы представлений о внешнем мире, разбираясь в храме и мусоре своего сознания; мусор этот принесен туда рекой времени - размышлением. Другими словами, квантовая физика есть плод ищущего ума, и она неотделима от глубинных законов работы сознания. Эта физика возникает в головах исследователей по воле Дающего - источника разума, внимания и интереса к сути вещей. Поэтому история науки есть в то же время история глубинных (по-настоящему глубинных!) психологических процессов, и когда этот процесс даяния-получения нового знания останавливался, развитие физики также останавливалось. Как только рог изобилия фактов и идей (в первую очередь, идей) открывался снова, наука двигалась вперед неудержимыми темпами.

Поскольку мир создан идеей (а вот здесь Ленин с нами, мягко говоря, поспорил бы) и в своей иерархичности представлен разными уровнями огрубления, то и развитие физики есть не более чем приближение к знанию этой творящей идеи или, по-другому, движение вспять к истокам своего ума -узловым пунктам бессознательного. Основная творящая идея мира изложена в различных канонических писаниях. Они не имеют прямого отношения к физике, но в перевернутом (отраженном в зеркале) состоянии являются корпусом законов физики, а на уровне воплощения - и самой физикой, натурфилософией мира. Квантовая физика при правильном понимании есть тоже Слово Божие, ключевым пунктом которого является термодинамика добра, огня, любви и победы над холодом смерти. По глубинному смыслу здесь имеет место тождество, а по форме - подобие с точностью до наоборот, инверсия, зеркальность. Человек, познавая натуру (природу), на самом деле устраняет препятствия для понимания глубинной сути мира, душа которого (anima mundi) и есть та взаимонесвязанная, но полная до краев и в то же время свободная страна идей, воспринимаемая нами как Зазеркалье. При этом человек может избежать поклонения идолам, лишь обретая единого Бога внутри себя.

Задача нашей книги - вовсе не в том, чтобы дать новый научно-популярный материал, которого в литературе и без того предостаточно, но в том, чтобы заложить, если угодно, некие новые (по крайней мере, для научно-технической интеллигенции) принципы мышления. Сейчас мы выскажем очередную крамольную мысль. По существу, накопление интересных (то есть значимых для непрофессионала) экспериментальных фактов в науке уже закончено. Физики первой половины XX века занимались действительно базовыми законами мироздания: существование и суть атомов, физические механизмы химических и биологических процессов, природа пространства, времени и гравитации... С другой стороны, современные исследователи (включая, разумеется, и авторов, когда они выступают в профессиональном качестве) привычно и радостно плещутся в теплых и удобных лужах частных проблем. С этой точки зрения можно говорить о кризисе науки как кризисе смысла. Если для классической науки основным был вопрос как, то теперь все чаще приходится задумываться над другим вопросом: зачем. Проблема и причина кризиса - сохранение старого понятийного аппарата исследования, старого набора логических категорий. Привычное классическое рациональное мышление произвольно (и, как теперь становится ясно, слишком прямолинейно и неадекватно) соединяет либо разделяет понятия. Необходим новый язык, который был бы (еще одна крамола!) ближе к языку учений, традиционных в высоком смысле этого слова. В этом смысле язык духовного откровения дает некий аналог математическому формализму. (Все, дальше можно не стесняться, хуже себе мы уже не сделаем...)

Впрочем, возможно, что новый инструментарий, включающий сознание, был лишь утерян в Новое время - он был в ходу, например у алхимиков. Истинная этика научного знания - это разделение высшего и низшего и обращение к высшему через гнозис (что в переводе и означает познание). Физики, будучи людьми, должны искать истину прежде всего через познание себя, но пока они не способны к такому повороту, а лишь ссылаются на внешний эксперимент. Конечно, на этом лишь базируются все успехи нашей технической цивилизации, но мы-то говорим о познании с целью спасения...

В действительности, все научные категории суть категории сознания, и в квантовой механике речь идет, в определенном смысле, только о психологии физиков. Слово только опять же не имеет уничижительного смысла. Царство Божие, как известно, внутри нас, и Тот, Кто в вас, больше того, кто в мире (1 Иоан. 4:4). Физик уже должен пробудиться для нового осмысления природы реальности, но все равно продолжает видеть тот же старый сон о квантовом и классическом как внешнем.

Да, глубокое проникновение в суть новой картины мира требует болезненной смены всего понятийного аппарата и расширения рамок дозволенного для добропорядочного члена scientific community (научной общественности). Но оно того стоит.