Откуда ему знать? И вообще… У меня время поджимает, а я тут его теряю на объяснения с человеком, возможно, вообще не причастным к Хазарову!

— Я не собираюсь ничего предлагать, — холодно отвечаю я, — скажите, где могу его увидеть, и я пойду. А если не можете, то просто так пройду.

— Не пройдешь, малыш, — качает парень головой, — в зал только через раздевалку мужскую.

Пожимаю плечами: он меня испугать, что ли, так хочет? Может, рассказать ему, как ставится мочевой катетер мужчинам? И сколько я их поставила за свою карьеру реанимационной медсестры?

— Ничего страшного, я попробую, Хазаров в зале сейчас? — пытаюсь обойти парня, но он загораживает проход.

— Не торопись. Скажи, как зовут, я у него спрошу.

— Мое имя ему ничего не скажет. Но, если необходимо, скажи, что я хочу встретиться с ним по поводу его сына.

Парень раскрывает рот, осматривает меня еще раз, теперь уделяя особое внимание фигуре. Живот, что ли ищет? Черт… да сколько можно?

— Сама скажу, — решаю я, неожиданно подныривая под его локтем и толкая дверь в раздевалку.

За спиной слышится:

— Куда, блин?

Но я умею быть шустрой.

В раздевалке, кстати, вообще обычной, больше похожей на школьную, с деревянными лавками , вешалками, прибитыми к стене, с висящей на них одеждой, никого нет, только в конце длинного помещения слышится шум воды. Душевая, наверно.

Быстро иду к еще одной двери, в этот момент душевая открывается, являя моему взгляду здоровенного голого мужика, кажущегося одетым из-за обилия шерстяного покрова. Зимой, должно быть, тепло человеку, повезло прямо…

Он застывает в изумлении, разглядывая меня, а затем и забежавшего следом парня:

— Серый, твоя, что ли?

— Не, — досадливо отвечает тот, — Хазара, походу.

Мужик степенно кивает и топает мимо, нисколько не стесняясь. Его впечатляющие верительные грамоты покачиваются при ходьбе, а на шерсти блестит влага.

Блин… Жмурюсь на мгновение. Как это все теперь развидеть?

Краем глаза отслеживаю направляющегося ко мне парня с выражением на лице и дергаю дверь в зал.

По инерции делаю несколько шагов, оглядываюсь, стремясь сразу обнаружить нужный мне объект.

Проблема в том, что я не знаю, как выглядит Тагир Хазаров, даже приблизительно. Ванька темный, наверно, его отец тоже брюнет… Но не факт.

Помещение одно и очень большое, судя по всему, выкуплен весь второй этаж бывшего магазина и оставлены только несущие столбы. Все остальные перегородки снесены.

Интерьера никакого нет, все грубо, нарочито функционально, серые бетонные стены, с кое-где проглядывающей кирпичной кладкой, пол, покрытый чем-то темным и практичным. Из-за вечернего, но не ночного времени, здесь довольно оживленно: в центре, на ринге, идет спарринг, слева, на выставленных в два ряда спортивных тренажерах, полно народу, справа, на низких матах, с хеканьем бросают друг друга на спину мужики. В дальнем углу несколько человек лупят по грушам разных размеров и конфигураций.

По стенам — длинные деревянные лавки, на которых сидят спортсмены и валяются какие-то тряпки, похоже, футболки и другая одежда.

Все крайне брутально и аскетично. Это не спортклуб из рекламных плакатов, тут никто не задумывается о клиентоориентированности. Здесь даже слов таких не знают, наверняка.

И ни одной женщины. Вообще.

На меня сразу смотрят несколько человек, и даже тишина наступает в ближайшем пространстве.

Неуютно. Хочется поежиться, закрыться, очень уж атмосфера тут… маскулинная.

Дышать тяжело даже.

Но меня ждет Ванька, а значит времени на привыкание нет. Да и не надо мне этого.

— Мне нужен Тагир Хазаров, — громко говорю я в пространство, ни к кому персонально не обращаясь, — где я могу его найти?

Слышу хлопок двери позади, и взгляды мужиков, как по команде, перемещаются за мою спину.

— Блин, ну я же сказал подождать! — парень, что разговаривал со мной только что, с досадой выдыхает и приказывает, — стой тут.

Я киваю, стараясь не реагировать на внимательные взгляды, которых становится все больше и больше по мере того, как информация о появлении в истинно мужском мире женщины докатывается волнами все дальше.

Очень сильно не по себе. Так смотрят… Они что, женщин никогда не видели?

Парень, легко скользнувший куда-то в сторону татами, выныривает из-за спин спортсменов и машет мне, чтоб подошла.

Я иду, а мужики поворачиваются следом, как флюгеры, рассматривая теперь меня сзади. Зад горит. Да чтоб вас!

Злюсь на дурость и нелепость ситуации, сжимаю губы, выпрямляюсь, впрочем, стараясь особо не вертеть бедрами. Им и без того слишком много внимания.

Следом за парнем, которого шерстяной великан назвал Серым, прохожу через половину зала и торможу перед лавкой у стены.