– Ладно, так и быть. – Такэси повернулся к Маё. – А что еще за комнаты на втором этаже?

– Моя комната. Я там жила, пока не окончила школу. И сейчас там сплю, когда возвращаюсь из Токио. Потом – комната отца, раньше она была спальней родителей.

– Хорошо. Эти комнаты проверите вы.

– Согласна.

– Давайте сразу туда и сходим.

– Да… Пойдемте.

Обращаясь к Маё, Когурэ звучал куда вежливее, чем до того. Контраст с грубоватой перепалкой с Такэси был очевиден. Видимо, когда появился этот трудно управляемый тип, он счел необходимым наладить отношения с дочерью жертвы.

Маё пошла на второй этаж, Когурэ последовал за ней. Следом двинулся Какитани. Такэси замыкал процессию.

Сначала зашли в комнату Эйити. Сразу после постройки дома здесь жили дед и бабушка. Когда Маё подросла, дед уже умер, а бабушка перебралась в гостевую комнату на первом этаже. Эта комната стала спальней Эйити и ее матери Кадзуми. Поскольку комната была в традиционном японском стиле, родители спали на полу, но сейчас здесь под окном стояла кровать. Кроме нее был только платяной шкаф, так что выглядела комната аскетически. Эйити, видимо, здесь только спал, пользуясь просторным кабинетом на первом этаже.

Как и докладывал Какитани, ничего необычного здесь не обнаружилось, о чем Маё и сказала Когурэ.

Дальше шла ее комната – небольшая, около десяти метров, в европейском стиле. На полу ковер. Из мебели только односпальная кровать, стол для занятий, крохотная книжная полка – не сравнить с теми, что находились в кабинете на первом этаже. При виде висящей на стене пробковой панели с прикрепленными к ней фотографиями популярных артистов Маё чуть не сгорела от стыда. И почему она не сняла их раньше?

В шкафу до сих пор висела знакомая старая одежда. Маё опять подумала, что надо ее срочно выбросить.

Проверив ящики стола, она сказала спутникам:

– По-моему, здесь ничего не изменилось.

– Ну теперь наконец ваша очередь, – сказал Когурэ, обращаясь к Такэси.

Тот безмолвно двинулся по коридору. Его комната была в конце коридора. Правда, Маё совершенно не помнила, чтобы она жила в этом доме одновременно с дядей. Он уехал еще до того, как Эйити женился.

Маё всегда думала, что его комната – это просто кладовка. И правда, до некоторых пор туда сносили ненужные вещи. Прибрали комнату только после смерти Кадзуми, ее матери.

Такэси остановился перед своей комнатой и медленно открыл дверь. За ней царил полумрак, создаваемый плотными шторами. Нащупав на стене выключатель, Такэси вошел внутрь. Когурэ осмотрелся с порога. Из-за его спины заглянула и Маё.

Комната выглядела еще аскетичней, чем у Эйити. Кроме круглого стола и единственного стула, в ней был только маленький буфет. Поразила картина на стене. Она изображала лицо женщины, зажмурившей левый глаз. Открытый правый глаз с совершенно черной радужной оболочкой смотрел прямо на зрителя, будто женщина разглядывала его. Маё отвела взгляд.

Такэси подошел к окну, сдвинул штору и отпер защелку.

– Эй, что вы делаете? Не прикасайтесь! – крикнул Когурэ.

– Это моя комната; что, нельзя проветрить? – С этими словами Такэси распахнул окно.

– Возможно, понадобится подробно осмотреть и эту комнату. Ваши отпечатки могут помешать следствию.

Это показалось Маё убедительным. И тут она заметила, что Такэси был в белых перчатках.

– Когда он успел… – пробормотал сзади Какитани.

В этот момент из пиджака Такэси послышался электронный сигнал, похожий на оповещение смартфона, но Такэси его проигнорировал.

– Успокоились, Когурэ? В этой комнате все в порядке.

– А в буфете? Не стоит открыть и проверить?

– Нет необходимости. Ничего не пропало.

– Как вы можете быть уверены, даже не открыв?

– Это вы спросите у него, – Такэси указал на Какитани.

Когурэ подозрительно обернулся.

– А, да… действительно, в буфете всё в порядке, – сказал Какитани с видимым удивлением.

– Ключ?

– Вот, – Такэси протянул брелок, на котором висел маленький ключик. – Без него открыть нельзя. А раз личинка цела, значит, и внутри все в порядке. – С этими словами он наклонился и потянул за ручку. Дверца не шевельнулась.

Когурэ не нашел, что сказать. Он недовольно скривил рот и потер подбородок.

– Ладно, все проверили, можно расходиться. Проветрилось тоже достаточно, хватит.

Такэси, закрыв окно и заперев защелку, задвинул темно-серые шторы.

Когда Маё отпустили, предупредив, что в дом пока нельзя входить, чтобы сохранить место преступления в неприкосновенности, уже миновал полдень. Какитани должен был отвезти ее обратно в гостиницу, но тут Такэси поинтересовался, где она остановилась. Услышав название «Марумия», он ненадолго задумался.