Изучив сообщения от товарищей, Грешник решил, что ответы на них могут подождать, и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Что-нибудь слышали про элитного скалолгрыза? Или просто про скалогрыза?

– Да откуда нам, мы люди простые, сложные слова знать не знаем, – буркнул Пчела, пристально уставившись на рассыпающийся после очистки бронежилета контейнер.

Грешник указал на громадную тушу:

– Вот это он и есть. И сильно сомневаюсь, что ваши люди никогда его не видели.

– Да кто ж спорит, может и видели, – признал Браво. – Но тот, кто видел, уже ничего не расскажет. Группы ведь не сами по себе пропадают, кто-то им помогает. Слухи доходили, что на севере острова под землю лучше не соваться, там даже похуже, чем наверху. Но просто слухи, без деталей. Кто-то пропал, кто-то что-то краем уха слышал, кто-то чего-то увидел издали и ничего не понял. То есть ничего конкретного. Ты вон, на лапы его глянь, следы от них такие, что сам Шерлок Холмс по ним ничего не определит. Да и плохо такие следы высматривать по туннелям. На стенах, вон, сам глянь, считай ничего не остаётся. Я уж про потолок молчу. А бегает эта образина знатно, за всё сразу ловко держится. Ты-то откуда название узнал?

– Да так… волшебный телефон подсказал. Вас там как, ничем не приложило перед тем, как он на меня налетел?

– Это кто ещё на кого налетел. Как по мне, так как раз ты и летал.

– Да-да, я тоже видел, как ты на него полетел, – поддержал командира Школьник.

– Давайте уже хватит про мои полёты, – скривился Грешник. – Ну так что, Браво: приложило или вообще ничего?

– Почему не приложило? Ещё как приложило. Будто свет выключило, сразу темнота на оба глаза. Как проморгался, ничего не понял поначалу. Эта гадина твой фонарь откинула, он на нас светить начал, слепил сильно. Ну мы пошептались и решили, что деваться некуда, надо разобраться, куда ты подевался, и что вообще произошло. Потом увидели, что огонёк твой над этой тушей висит. Поняли, что ты внутри. Ну а там и ноги показались.

– Меня тоже приложило, – сказал Школьник. – Но честное слово, я хорошо рассмотрел, как вы взлетели и руку перед собой выставили. И главное быстро так. Раз, и вперёд. А говорили, что летать не умеете.

Грешник поморщился. С точки зрения стороннего зрителя, такое событие действительно было, хотя о полноценных полётах говорить не приходится. Всего лишь прыгнул, дабы после Прорыва тело оказалось в глотке вдоль, а не поперёк.

И прыгнул, надо признать, глуповато. Сейчас, не будучи ограниченным во времени, он придумал сразу несколько менее сумасшедших способов атаки. Правда, некоторые из них сопряжены с повышенным риском для спрайтов, но тут не до гуманизма. И дело даже не в том, что не всякий согласится их считать полноценными людьми. Всё куда проще: погибнет он, погибнут и они. У них ведь ни шанса нет против такого монстра.

Так что рассчитывать надо только на себя.

Подойдя к туше, присел перед невеликой россыпью контейнеров: два среднего размера, они выпали из твари, и один здоровенный, начисленный в одном из пунктов пространного сообщения. Хотя элитный монстр, по мнению кукловодов, не считается рекордом на третьем ярусе, однако Грешник в числе первых сумел завалить тварь такой категории, и первый, кто провернул дело в одиночку. Плюс отдельно отметили, что чудовище перед этим успело порезвиться, расправившись с тремя участниками. За счёт этого оно приподняло свои параметры, что наряду с фактором свершившейся мести заслуживало дополнительного поощрения.

Это что у нас получается? Где-то в туннеле тварь повстречала тройку коллег по Испытанию? Здесь трое, в небоскрёбе парочка. Плюс тогда, на берегу, кто-то выстрелил в ходячего из мелкашки, и интуиция подсказывала, что это был не спрайт. Выходит, на острове от участников не протолкнуться. Странно, что живых Грешник пока что не повстречал. Разве что они замечали его раньше и не захотели знакомиться.

Или побоялись напасть.

– Это откуда они взялись?.. – заворожено спросил Школьник.

Грешник, обернувшись, покосился на подростка:

– Ты о чём?

– Да о ящиках этих, – юный спрайт указал на контейнеры. – Здесь их не было, пока вы не подошли. Их ведь невозможно не заметить, я бы сразу увидел. И до этого вы похожие из пустоты доставали. И не только ящики. Как вы это делаете?

– Ловкость рук… – рассеянно ответил Грешник, принявшись за изучение содержимого.

Нет, он не делал тайны из Лестницы испытаний и её особенностей. Чего её скрывать, если кукловоды не запрещали делиться со спрайтами информацией. Но сказав одно, придётся говорить другое, затем третье, потом четвёртое. И так далее, пока не размотает весь непростой клубок. Точнее – известную ему часть клубка. Это займёт десятки минут, причём время будет потрачено бездарно. Ведь, судя по всему, по прибытию на базу спутники тут же вывалят все сведения на Полковника. Он у них не просто самый главный, он непререкаемый авторитет, судя по тому, с каким почтением его прозвище произносят. Нет ни малейших сомнений, что главному захочется узнать недостающие подробности из первых уст. То есть придётся повторять уже сказанное.

Нет времени каждому спрайту объяснять то, без чего он прекрасно проживёт. Ну или нет, не проживёт, но смерть его наступит от чего угодно, но только не от недостатка информации по Испытанию.

Да и как понимать слова кукловодов о том, что эти люди не воспримут такие сведения? Может у них какой-то блок в голове не даст их физически услышать, или ещё что-нибудь в таком духе. То есть, очень может быть, что смысла в таких разговорах вообще нет.

Последние слова Школьника чуть приоткрыли покрывало над картиной третьего яруса. Получается, спрайты почему-то контейнеры в упор не видят, пока с теми не взаимодействуют участники. Зачем кукловоды так задумали – непонятно. И, скорее всего, даже получив ответ, Грешник ничего полезного из него не вытянет.