С первой встречи между нами началась война. Невыносимый, наглый и беспринципный тип не давал мне прохода ни в новой школе, где мы оказались одноклассниками, ни даже дома, ведь стал моим соседом с вечными вечеринками, кучей девиц и тупыми приколами… Но однажды по пьяни он забрался в окно моей комнаты, и с тех пор что-то начало меняться.
Восьмая нота Джокера
Часть первая. Соседи. Глава 1
– Тебе нравится новый дом?
Нет.
– Разумеется, - пытаюсь быть убедительной и вроде получается – даже улыбку выдавливаю.
– Такой… огромный, красивый.
А ещё с видом на лес, откуда могут прийти не только звери, но и дикие люди.
– А отчим нравится?
– продолжает допытываться психологиня.
– А вам не кажется, что он должен нравиться моей маме, а не мне?
Муж матери – даже звучит странно, хотя, маму-то как раз всё устраивает. Пока она счастлива, я тоже почти спокойна, да и сам Аристарх Юрьевич вроде ничего. Правда, мне всё равно сложно признать его кем-то близким.
– Значит, ты готова начать новую жизнь?
– что-то чиркает в своём блокноте, и мне кажется, что эта психологиня там просто играет в «виселицу» сама с собой. Ну, я бы точно так делала, попадись мне такая пациентка, как я.
– Ага. Новая школа, новый дом – я просто в восторге, - забываюсь на миг и снова начинаю сдёргивать кожу у ногтей, и женщина не оставляет это без внимания, хотя никак не комментирует.
– Я улавливаю лёгкий намёк на сарказм в твоём тоне.
– Вам показалось. Я просто не умею выражать столько эмоций за раз.
Опять отвечаю не то, что хотела, но поздно прикусывать язык – я попалась в ловушку.
– Что я говорила тебе, Миша? Если ты долго не выплёскиваешь эмоции…
– Да-да, перестаёшь что-то чувствовать вообще, так же, как и то, что жертвы насилия – самые жестокие люди, - это я уже сама прочитала.
– Но это не мой случай.
– Так что же ты чувствуешь?
– цепляется к любой мелочи, как гончая, но если я озвучу свои эмоции, это будет означать, что я ей доверяю, а это неправда.
– Много всего. Как и любой человек моего возраста, - пожимаю плечами, как могу оттягивая время, и оно, к моей радости, наконец-то подходит к концу.
Мне не терпится уйти и занять чем-то руки, поэтому стоит часам просигналить о завершении сеанса, я подрываюсь с места, стремясь оказаться подальше, но меня останавливают на выходе.
– Я хочу, чтобы к следующей встрече ты подумала о своих чувствах, - вновь напоминает Валерия Игоревна, поправляя очки.
– Ага, - легкомысленно машу ей рукой и сваливаю, прощаясь.
Настроение – тискать котов и кормить птиц в парке, а может, связать двухметровый шарф и придушить им себя, но мои планы выбивает из головы столкновение с каким-то настырным широкоплечим бульдозером на самом выходе из клиники.
– Смотри, куда прёшь, коза, - хамит нагловатый блондин, пытаясь пронестись мимо, а я призываю всё своё терпение.
– Сам глаза разуй, лосяра.
Тормозит и смотрит так, будто я его любимую бабушку оскорбила, и на секунду выпадает. Кажется, у него гетерохромия, а ещё явные проблемы с сообразительностью, потому что думает он подозрительно долго. Не подозревала, что стереотипы о светловолосых такие правдивые.
– Чё ты там промяукала?
– обдаёт запахом никотина, заставляя морщиться.
– С дороги отойди или деньги плати за просмотр, - сама толкаю его плечом, хотя он на две головы выше, и оказываюсь на улице, всё ещё ощущая его взгляд.
Вот тебе и культурная столица…
Нет, я понимаю, что у мамы тут не только работа, а ещё новые отношения, и вообще мы теперь тоже часть питерской элиты, но мне-то всё это зачем? Я бы с радостью пожила у бабушки, закончив свою школу, вот только маме вздумалось строить новую жизнь, с которой она, возможно, и готова справиться, а мне эти реалии даются пока на тройку с минусом, и то с натяжкой.
Но я могу её понять.
Для своего возраста мама была красоткой, и ей ещё хотелось найти настоящую любовь, а не как было с моим отцом. Иногда так бывает, что наивные молоденькие девочки встречают на своём пути взрослых, опасных дяденек, которым нельзя отказать, и именно так произошло в её жизни. Она родила меня в семнадцать. Создатель этой беременности благополучно исчез со всех радаров, оставляя вчерашнюю школьницу разбираться с её проблемами, но почему-то она их таковыми не считала.
Воспитывала меня, параллельно подрабатывая, где могла – благо родители от неё не отказались окончательно, – а потом нашла в себе силы выучиться, став хирургом от бога. Любимая работа и маленький ребёнок, по её собственным словам, вдохнули в неё жизнь. А спустя годы на какой-то конференции она и познакомилась с тем, к кому мы переехали из одной столицы в другую, но лично я пока не знала, хорошо это или плохо. Главное, мама была на седьмом небе от счастья…
Автобус вскоре подъезжает к остановке, и я забиваюсь назад, отгораживаясь от мира наушниками и капюшоном худи. По ту сторону звучит голос Джокера, которого я открыла для себя около года назад. Его подкасты странным образом проложили путь к моей душе, когда я думала, что больше не найду никакого смысла в жизни, и с тех пор этот изменённый компьютерной программой голос даёт мне гораздо больше, чем любой разговор с психологом.