Обрадовалась им как родным!

Во-первых, потому что стражники стояли на входе, а он же выход. Во-вторых, потому что стражники были нормально одеты, а не сверкали обнаженкой. И, в-третьих, потому что их как раз позвали на ужин, а там, по словам уходящих стражников ожидалась свиная рулька и отбивные.

— Стойте, я с вами! — выкрикнула, выныривая из адского сада.

Стражники в огромных матово черных шипастых доспехах удивленно переглянулись и посмотрели на меня. Потом пришли еще двое стражей, видимо на замену этим, которые шли в сторону моего ужина, и один из уходящих осторожно прорычал:

— Все будет хорошо?

— Только если покормите! — выставила свое условие.

Стражники снова попереглядывались. Что они там видели в своих забралах с узкими щелями для глаз, я понятия не имела, но они почему-то все равно переглядывались.

— А детишек нарожаешь? — спросил один из новоприбывших.

— Ну уж нет, с детишками это вы давайте как-то уж сами, без меня. Так, где тут кормят? Мы идем есть или как?

Стражники снова переглянулись.

— Похоже, она не из Сада Наслаждений, — решил один.

— И страшная.

— Я просто голодная, — даже обидно стало.

Стражники подумали и решили:

— Ладно, сначала накормим, потом посмотрим.

И мы пошли есть!

***

Еду давали в самом низу замка, в огромном закопченном сажей и запахом прокопченного мяса помещении, где происходила удивительная трансформация — стражники снимали свои жуткие шлемы и оказывалось, что в них им было лучше, симпатичнее они в броне были, а без брони жесть конечно. Кожа в основном матово-черная, глаза красные, клыки жуткие, черты лица — как из хоррора, но, зато имелся один огромный плюс — меня покормили! И усадили на самое лучшее место, подложив на стул для меня четыре подушки. Вообще сначала был стул, но когда я села мне стол оказался по подбородок, поэтому один страж меня приподнял, другой подложил подушку мне на сиденье, усадили…

Стол теперь был по шею.

И меня опять приподняли, как ребенка, подставили еще одну подушку. Посадили. Подумали, приподняли снова. В общем, остановились на четвертой подушке, пятую подложили под спину.

А потом мне в огромную тарелку насыпали похлебки, отрезали огромный ломоть белого хлеба и дали половник. Ну, я сначала подумала, что это половник, но как оказалось, это была ложка, у всех тут были такие, и только мне было сложно эту конструкцию даже в руках держать, но я справилась.

***

— И что потом? — Скарс подлил мне вина в мензурку, которой пользовались на кухне, чтобы отмерять специи.

Но для меня вымыли и принесли, потому что пить вино из огроменной деревянной кружки у меня не получилось.

— А потом я пришла… ик… а на нее примеряют мой костюм! Мой!

— Да чтоб ее аргерсы пожрали! — Гурус грохнул своей кружкой по столу. — Змеюка подколодная!

— От вырла угрвырлая! — Шессас размял могучие кулаки. — Где, говоришь, твоя планета?

— Точные координаты дай! — потребовал Базказ.

— Я ей устрою дебют, — Орреш с хрустом размял шею. — Я ей несмываемые чернила на морду вылью, пусть дебютирует со своим истинным лицом, богачка угрвырлая!

Я вытерла скупую слезу и с благодарностью посмотрела на своих лучших друзей. Вот никто меня не понимал, а они поняли. И не важно, что демоны и на них даже смотреть страшно, главное ведь не внешность, а то, что внутри.

— Парни, вы лучшие! — заверила от всего сердца. — Выпьем за вечный ад и чтобы все сдохли!

— Чтоб все сдохли!

— Чтоб сдохли!

— Чтоб все… — и тут Скарс призадумался. — Да пусть живут!

Ну, я поддержала друга, и выкрикнула новый тост:

— Пусть все живут!

Меня поддержали дружным хором нетрезвых голосов, и мы выпили за то, чтобы все жили.

— Живут, но мучительно! — выкрикнул Базказ.

— Выпьем за то, чтоб все мучились! — подхватила я.

Мне не жалко.

К этому времени Вирна принесла мне десерт. Она тут вообще сидела и краешком фартука слезы утирала, пока я рассказывала, как полгода ничего даже толком не ела, сидела как дура на подоконнике с чашкой какао, и ту в доставке еды заказывала. А больше не лезло ничего, и сил готовить не было, и вообще плохо все было… После этого мне все дружно скинулись кто чем мог. У кого сухарики были со вкусом ветчины в загашнике, у кого сухофрукты, правда, некоторые оказались несъедобными, а у кого завалялись даже конфеты. И теперь передо мной была куча вкусняшек. Правда таких, с сюрпризом. Некоторые есть можно было, некоторые лучше не нужно, а некоторые хрен прожуешь, но я не жаловалась! Я выпросила себе сумку, набила ее до отвала и решила, что теперь ни за что с ней не расстанусь, мне этого запаса на полгода голодания хватит.

— Вот, деточка, держи, — Вирна осторожно поставила на стол передо мной огромный пирог. Такой огромный, что я его и за неделю бы сама не съела. — И больше это, не болей своей этой депрессией, побереги себя.

— Спасибо, тетя Вирна, — в глазах защипало.

— Да будет тебе, мелочи то. А я тебе потом, когда парни эту Исарию доставят, из ее мозгов пирог сделаю, знаешь, как вкусно будет?

Чет я после этого с сомнением на пирог передо мной воззрилась. И на мясную похлебку.

— Не, — Шессас по-дружески хлопнул меня по плечу, от чего я чуть мордой в пирог не врезалась, — это не мозговой торт. Для мозгового мозги нужны, но их хозяин запрещает во дворце готовить.