— Бордэль де мэрд! А я-то угадывать, что есть это! А это ваше кино, про школьники, которые летят к звёзды! «Москва — Кассиопея», уи? Я смотрелль его Париж, в перевод на наш язык, мы с отцом ходильь…

— Не стоило бы так выражаться, особенно при девушке. — Дима сделал вид, что недовольно нахмурился, он немного понимал экспансивную лексику обитателей прекрасной Франции.. Шарль в ответ и обозначил в сторону Лиды-«Юльки» полупоклон, долженствующий, вероятно, выражать раскаяние. Девочка сдержанно кивнула в ответ, и француз виновато развёл руками — «мол, не хотел, само вырвалось, простите дурака…»

— Что касаемо внутренних интерьеров будущей станции, то об этом спрашивают все, кто приходят сюда впервые. — снова заговорил Геннадий Борисович. — По мне, так ничего удивительного в этом нет, внутреннюю отделку можно выбрать какую угодно, было бы желание. Куда занимательнее сам макет, внутри которого вы только что побывали — это настоящее инженерное чудо, подобного ему нет нигде в мире.

Ребята, закинув голову, рассматривали здание, из которого только что вышли. Плоская бетонная коробка в десять этажей; одна стена вся застеклена, как у московских высоток на проспекте Калинина, другая — глухая, серая, и к ней словно прислонен громадный металлический бублик. Сейчас этот бублик неторопливо вращался, оглашая окрестности металлическим скрипом.

— Кстати, секции вращающейся части макета, включая коридоры, каюты и служебные помещения, изготавливали на том же предприятии, на котором сейчас создают и элементы настоящей станции, которым придётся совсем скоро отправиться на орбиту. Сейчас эти секции начиняют необходимым оборудованием, прокладывают коммуникации, испытывают на герметичность. И как только будет сдан в эксплуатацию новый, большой «космический батут» — начнётся выведение их на орбиту, уже не низкую, как предыдущие корабли и грузовые контейнеры — а сразу геостационарную. Первые сегменты будут с самого начала оснащены двигателями корректировки, солнечными батареями и системами жизнеобеспечения. Они станут зародышем будущей станции, там будут жить монтажники и инженеры, осуществляющие сборку.

Середа кашлянул.

— У тебя какой-то вопрос?

— Да. Нам сказали, что запуск грузов для этой станции будет выполняться с применением второго «космического батута», приёмного. Но ведь…

— …но ведь сначала надо замкнуть «бублик» станции, и только потом монтировать на его внутренней окружности установку? Да, всё правильно, поэтому первые запуски будут осуществляться в прежнем, одностороннем режиме. Это несколько более рискованно, есть риск сильно промахнуться — так, что космические буксиры, уже знакомые вам «крабы» не смогут дотянуться до грузов. Поэтому первые контейнеры, которые мы забросим на геостационар, будут оснащены собственными двигателями, позволяющими менять орбиту в довольно широких пределах. Особенно это относится к так называемым «автобусам» — небольшим пассажирским кораблям, с помощью которых на станцию будут переправлять людей. Кстати, после стыковки и «автобусы», и оболочки грузовых контейнеров будут использованы при строительстве станции, они заранее разрабатываются с учётом такой возможности.

— И когда туда отправятся первые люди? — спросил Середа.

Первый запуск намечен на январь следующего, семьдесят шестого года.

— Как быстро… — уважительно протянул Юрка-Кашей.

— Так оно и есть — инженер согласно наклонил голову. — Планируется замкнуть наше колечко уже к лету. — продолжал инженер. — Несколько месяцев уйдёт на монтаж внутреннего оборудования и установки «космического батута», но мы рассчитываем, что станция будет целиком заселена заработает в полную силу уже через год, осенью семьдесят седьмого. Так что мы в Проекте не собираемся терять время понапрасну. Как и вы, я полагаю?

«Юниоры» наперебой закивали.

— Очень на это надеюсь, ребята. — он улыбнулся слушателям, широко, радостно. — Потому что именно у вас, как и у вашего куратора — короткий кивок в сторону Димы, — есть возможность войти в число тех, кто будет там работать. И мы надеемся, что вы сделаете для этого всё, что в ваших силах!

— А нас не собираются запихнуть туда, чтобы устроить проверку, пока мы думаем, что на самом деле летим в космос? Ну, как в том фильме, мы его ещё в Артеке смотрели…

«Большое космическое путешествие»? — пренебрежительно фыркнул Середа. — Думай, что говоришь-то! Ты, хоть и в астрономическом кружке занимался, а в таких-то вещах должен разбираться! Неужели ты, когда смотрел эту муть, ни разу не спросил себя: а почему это те трое ни разу не задумались, с чего в их корабле — «Астра, кажется, я ничего не путаю? — то же самое одно «Же», как и на земле? И даже при старте и разгоне ускорение остаётся прежним?

Юрка насупился. Он терпеть не мог, когда его тыкали в нос «астрономическим» прошлым во Дворце. Тем более, что упрёк на этот раз был справедлив, мог бы и сам догадаться…

— К тому же, — Середа продолжал беспощадно добивать оппонента, — как ты, скажи на милость, скроешь от экипажа этого макета, что сила тяжести почти во всех точках «бублика» направлена под углом к полу, а в большинство отсеков и кают вообще невозможно попасть? То-то… звездочёт!

— Ладно, мальчики, хватит уже ссориться. Примирительно сказала Лида. — Юрка, между прочим, знает много чего такого, о чём ты, Середа, и понятия не имеешь!

— Например? — «юный космонавт» немедленно ощетинился.