— Оскорбляешь, стало быть? — живо уточнил Минай, ничуть не смущенный появлением свидетеля. — Платить отказываешься? Учти, это не мне, это — Рогволду! Всех несогласных князь силой на правеж велел приводить!

Не-ет, все же скакнул у боярина его противный голосок. Не ожидал он увидеть здесь дружинного воя. Ва-банк бы зашел, споря, что старина Минай со своими помощникам с удовольствием прямо тут меня бы и прикончил, ну, или по дороге в город, где-нибудь в лесочке прикопали снежком.

— Силой? — я усмехнулся. — Да за что? Я никакого товара не произвожу, на торг ничего не таскаю, доход не получаю, за что я должен платить?

— Лес княжий рубите, — Минай красноречиво покосился на сруб. — Дичину промышляете, землю захватили, дом возвели без дозволения. Тебе мало этого?

— Это не дом, чудак, ты корабельных сараев никогда не видел?

— Корабельные-то? Видел. Я не видел, чтобы в них люди жили. Раз живут, значит — дом, а коли так, то с каждого дыма положено собирать выход в пользу князя за защиту, за суд справедливый и за много чего еще. Ежегодно зерном, выделанными шкурами, воском, медом или иным добытым от земли, леса или воды товаром, предметами ремесла или торговли, а также серебром или золотом в установленном количестве. Послабление полагается только семьям княжеских гридней. К тому же ты не уплатил годовое мыто за время владения корчмой, год неполный, но я готов взять всего две трети.

Минай победно всплеснул руками, ничего не попишешь, дескать, таков закон. Продуманный гад! Подготовился перед визитом.

Дрогнула густая ветка в тридцати метрах за спинами пришельцев. Дрогнула и замерла, придержанная чье-то рукой. Обрадовано екнуло сердце. Вот теперь поговорим по-другому.

— Вот, что я тебе скажу, боярин: пошел-ка ты вон, покуда ходить можешь! Я никому ничего не должен, можешь передать мои слова князю!

Самый крепкий из Минаевых людей — урман со злым взглядом отъявленного головореза и торчащими из под шлема рыжими патлами легко выпрыгнул из седла и твердым шагом направился ко мне. Двое всадниковтронули коней и начали заходить с боков, блокируя маневр.

— Крутить его? — спросил рыжий через плечо.

— Крутите, Ульф! — азартно вскричал Минай, нагибаясь в седле. — Гридь, не стой столбом, помоги моим людям доставить этого татя на правеж в княжий терем!

Отличный заход! Бывший мой подчиненный не сдвинулся с места. Да, он остался в дружине и по мнению Миная обязан защищать и всячески помогать ближнему боярину князя, а уж тем более мытарю-тиуну при исполнении. Будь на месте Врана любой из вернувшейся с Рагдаем Рогволдовой дружины, я бы уже лежал упакованный мордой в снегу.

И снова боярин неверно прочитал ситуацию, подумал — раз не дергается Вран, значит молча дозволяет ему довести дело до конца.

— Полушубок с него тащите и веревку на руки! Бегом за конским хвостом побежит, не замерзнет! — заорал боярин и что-то такое нехорошее мелькнуло в его маленьких глазках, аж мурашки по спине побежали.

Неуловимым движением рыжий Ульф извлек откуда-то смотанный в клубок отрез веревки, зло оскалился и придвинулся почти вплотную ко мне.

— Донннг! — сказала стрела, отрикошетив от круглого шлема Ульфа и сменив направление полета навстречу с весенним солнышком. Ульфа пошатнуло, но на ногах он устоял, только взгляд сделался пришибленным. Выстрел был преднамеренно слабым, в полнатяга тетивы, иначе шейные позвонки даже такого кабана как Ульф не выдержали бы мощного и резкого удара. Граненый наконечник боевой стрелы, выпущенной с такого расстояния да из хорошего лука, легко пробивает любую броню. А у Мадхукара и Невула луки очень хорошие. Молодцы парни! Деликатно обозначили свое присутствие как нельзя вовремя. У меня возникла здравая мысль выкрикнуть команду лучникам стрелять на поражение. Прибить этих деятелей и опустить в прорубь под речной ледок. А что? До весны их трупы утащит течением до самого земигольского Кумса, хрен кто найдет!

Вторая и третья стрелы вонзились в притороченные к седлам круглые щиты урманов. Вычислить место засидки стрелков для них не составило труда. Резко развернув коней, Минаевы наемники вытащили боевые топоры, прикрылись щитами и вознамерились править к лесу. В этот самый момент Вран вынул меч и приставил обнаженный клинок к горлу обалдевшего Ульфа.

— Шевельнешься и я тебе всю руду выпущу.

Скосив глаза, Вран следит за моим сигналом, стоит мне сказать одно слово и начнется бойня.

Сказать и не станет Миная. Не станет моего давнего недруга первым начавшего вражду. Сколько раз он пытался упрятать меня во сыру землю? Не сам, понятное дело, сам он, похоже, трусоват…

Нет, не могу я так. Вероятно, кишка еще не достигла той толщины при которой хладнокровно, не в свирепом бою можно перебить почти пол-десятка людей. Не лежит сердце, к голосу которого добавился факт моего скорого ухода из зоны досягаемости злопамятного боярина.

— Эй, Минай! Останови своих псов, иначе тебе придется возвращаться в свою конуру в одиночестве.

— Ты не посмеешь! — Минай резко взвил коня на дыбы и едва не брякнулся оземь.

— Уйми коня. боярин. Сегодня я позволяю тебе уйти. В последний раз. Смотри больше мне не попадайся — убью.

— Я донесу до Рогволда! Князь все узнает сегодня же! — визгливо пролаял Минай все еще горяча скакуна.

— Сделай милость, донеси как можно скорее, разрешаю. А теперь пшел отсюда!

— Ты пожалеешь об этом! — зло прошипел боярин и вонзил пятки в конские бока. Его спутники, на всякий случай прикрываясь щитами, спешно двинули за своим предводителем. Последним место разборки покинул рыжий Ульф.