Директриса была уверена – чтобы добиться порядка и успеха, надо все держать под контролем. Поэтому и жить воспитательницам надо поближе к подопечным. В этом была своя логика, с которой не поспоришь. Девушки и преподавательницы жили на третьем этаже, слуги на первом. А хозяйка пансиона разместила свои апартаменты в золотой середине.

Навстречу Элиноре спускался тот же молодой мужчина, которого она едва не сбила час назад. Он слегка поклонился девушке. Просто из учтивости. Похоже, он уже забыл об инциденте. Она в ответ присела в реверансе. Незнакомец спустился в холл.

Элинора проводила его взглядом. Что он делал в пансионе? Скорее всего навещал кого-то. На преподавателя не похож. Слишком элегантно и дорого одет.

Как идет незнакомцу черный сюртук! Он подчеркивает все достоинства его фигуры – широкие плечи, узкие бедра. А какие у незнакомца сильные руки! Мужчина так легко удержал Элинору от падения. Словно она была пушинка!

Непонятные, незнакомые чувства охватили девушку. Ее сердце бешено билось, ей хотелось, чтобы незнакомец снова держал ее за талию. До сегодняшнего дня ни один мужчина не обнимал ее. Пусть даже невольно. Как же это приятно, как волнующе!

Девушка тряхнула головой, прогоняя наваждение. Этот красавец уже и думать забыл о ней. А она готова столько нафантазировать себе!

Элинора прошла в приемную. Строгая секретарша, похожая на сушеную рыбу поправила пенсне в серебряной оправе на тонком носу и недовольно посмотрела на девушку.

– Ждите. Я доложу метрессе Флиминг.

В приемной не стояло ни одного стула. Подразумевалось, что посетители обязаны понимать, куда пришли и не должны сидеть развалившись, ожидая приема очень занятой дамы.

На стене за столом секретаря висел большой портрет хозяйки пансиона. На нем она была изображена в полный рост и походила на императрицу – величественная, строгая. Метресса Флиминг происходила из древнего благородного рода. Она не уставала напоминать об этом своим подопечным, их родителям и подчиненным.

Через мгновение секретарша вернулась и распахнула перед Элинорой дверь кабинета директрисы, отступив в сторону:

– Проходите.

Большое круглое окно в кабинете было не занавешено. Через него лился белесый свет зимнего дня, освещая темную резную мебель, золоченые корешки книг в высоком шкафу, резные дубовые панели стен.

Метресса Флиминг сидела за большим посменным столом, покрытым зеленым сукном и перекладывала бумаги.

Элинора присела в низком реверансе:

– Вы желали меня видеть, метресса Флимигн.

Директриса небрежно кивнула в ответ, давая понять, что сначала закончит дела, а уж потом займется разговором с ученицей. Разумеется, в кабинете тоже не предусматривалось стульев для посетителей.

Директрисе было чуть больше пятидесяти. Темные с проседью волосы уложены в высокую прическу. Строгое фиолетовое платье без излишеств. Элегантная золотая брошь с крупным аметистом украшало стоячий воротник. Метресса Флиминг отличалась умением выглядеть утонченно, несмотря на крупную фигуру.

Хозяйка пансиона благородных девиц подняла на Элинору недовольный взгляд.

– Метта Бренн, вынуждена поставить вас перед неприятным фактом, – раздраженно начала директриса.

Но на Элинору это не произвело никакого впечатления. Директриса часто выговаривала девушке за мелкие проступки. За время учебы в пансионе девушка привыкла к придиркам. Метресса Флиминг откровенно не любила Элинору. И это можно понять – сирота в приличном учебном заведении делала его похожим на богадельню и вызывала раздражение у родителей знатных учениц.

– Итак, деньги, что оставил на обучение ваш отец закончились, – ледяным тоном произнесла метресса Флиминг. – По-хорошему, я должна отчислить вас, – она выдержала театральную паузу.

По правде сказать, это известие не огорчила Элинору. Она всегда чувствовала себя чужой в пансионе. Подруг у нее не было, знатные девицы сторонились ее. Пять лет она изучала то, без чего вполне могла бы обойтись.

Но отец так хотел дать дочери достойное образование. Вот только зачем? И так понятно, что замуж за дворянина она не выйдет. А именно для замужества и готовили в пансионе.

– Я могла бы указать вам на дверь, – с нажимом произнесла директриса.

Видимо, Элинора должна разрыдаться от подобного известия. Но девушке этого совсем не хотелось. Она стояла молча и слушала, что Флиминг скажет дальше.

– И только то, что вы являетесь дочерью героя Пятилетней войны останавливает меня от этого. Ваш отец умер от ран, полученных в боях за Империю. Я уважаю его заслуги, – директриса внимательно посмотрела на девушку.

– Благодарю вас, метресса Флиминг, – снова присела в реверансе Элинора.