Шрифт:
Но другого там не было. Кроме смущения от близости мужчины, тоже знакомого ему.
Странно, но Доминика это напрягало… Как заноза. Хотелось увидеть в ее глазах, мыслях и чувствах нечто особенное. Особенное – и обращенное на него. Что именно он не знал, но был уверен, если увидит – точно узнает.
И пока не видел, пока в ее лице этого не было – словно что-то едкое, колющее залезло ему под кожу и причиняло постоянный дискомфорт.
Но самым сложным было то, что Доминик понятия не имел, что ему с ней делать. Вернуть ее невозможно. Да и не хочется. Напротив, все внутри бунтовало при одной мысли о том, что она окажется где-то в другом месте.
Ни-за-что. Никогда. Эта птаха будет жить у него.
Вопрос, как именно она будет жить. Доминик был далек от обычных человеческих чувств и мотивов, но давно наблюдал за людьми. Он понимал, что если сделать из нее игрушку для своего удовольствия, то вот этого … того, что ему хотелось увидеть в ее глазах, никогда не будет.
Напротив, появится ненависть. Чувство, которое он сам не испытывал, но знал, что люди питают его к тем, кто их обижает. И ему это будет больно, почему-то больно…
Но что с ней тогда делать? Должа же у нее быть какая-то функция, смысл пребывания в его доме? Никто не живет без смысла, даже птицы в его саду существуют для того, чтобы радовать его своими трелями.
Ладно. Доминик усмехнулся.
Что именно с ней делать, он решит к вечеру. Потому что сейчас действительно много работы. Исчезновение девушки изменило реалии, и кому разгребать это, как ни ему. Ведь никто не избавлял от ответственности за совершенное. Напротив, теперь на его плечах и ответственность за девушку, и за все, что связано с ее исчезновением.
Хорошо, что он безупречно владеет собой, что ему не свойственное обычное у людей подчинение собственным эмоциям. Потому что желание было лишь одно и никак не связанное с работой – посмотреть, как там Алиса в его доме, понаблюдать. Получить от этого особое наслаждение: она ходит, осваивается, начинает чувствовать себя непринужденно, а он, невидимый, смотрит издалека.
А потом прийти, взять ее в руки и сделать своей.
И да… чтоб она его не боялась. Или боялась… но стонала от едкой горько-сладкой смеси страха и наслаждения.
Это было важно. Почему-то важно.
Глава 5
Кухня у «психа» оказалась современная. Никаких средневековых печей и массивных столов, что представила себе Алиса. Все светлое, много шкафов, газовая плита. А на небольшом столике, накрытом скатертью в цветочек, дымилась… овсяная каша, стояло в подставке яйцо. Еще был стакан сока и чашка чая. Все готовое, словно ждало ее, Алису…
Она остолбенела. Это был ее обычный завтрак. Алиса вообще привыкла вести здоровый образ жизни: завтрак овсянкой, спорт не реже двух раз в неделю, в выходные покататься на горных лыжах. Нет, фигура у нее и так хорошая, просто нужно смолоду держать себя в форме.
Вообще, несмотря на буйную фантазию, Алиса считала себя рациональной современной девушкой, нацеленной на учебу и карьеру. Даже романы заводила редко, ведь у нее нет цели срочно выскочить замуж. Сначала выучиться, поработать, добиться хорошей зарплаты и статуса, а потом уже думать о том, чтобы связать жизнь с достойным мужчиной.
Правда мечтать о «принце» это ей не мешало, как, наверно, и всем. Мечты и фантазии в женском сердце неистребимы.
Эта рациональность, как надеялась она, поможет справиться и с этой ужасной, непонятной ситуацией. У всего должно быть объяснение, главное выжить, найти его и понять, что делать дальше.
Алиса вздохнула и села за стол. Похититель прав, ей нужно поесть. Не будет есть – потеряет силы, а вместе с ними способность трезво мыслить.
Сначала казалось, что кусок в горло не полезет. Но с первыми ложками овсянки, она осознала, что, оказывается давно и сильно голодна…
А заодно можно подумать, призвав на помощь все свое здравомыслие.
Итак… Алиса собралась и просто усилием воли заставила себя оценивать ситуацию.
Ее похитили, и она находится непонятно где.
Что Доминик странный человек, возможно – психопат-маньяк – нет никаких сомнений. Вряд ли просто актер или шутник и хорошо притворяется… Кстати, интересно, имя у него настоящее? Ей вдруг подумалось, что ведь его вполне могут звать, например, «Вася», а «Доминик» – это сценический псевдоним или имя, которым он представляется своим жертвам. Не исключено, что он сумасшедший, считающий себя кем-то, кем не является на самом деле. Например, смертью из легенд и анекдотов.
Правда Алисе смутно помнилось, что в сказках смерть обычно была стариком или старухой с косой. Но не сексуальным мужчиной в самом расцвете сил. Странно амплуа для красивого интересного мужчины. А что выглядит он именно таким мужчиной, она не могла не признать.
И, кстати, этот мужчина явно за ней наблюдал до похищения. Иначе, откуда он мог знать ее привычку есть на завтрак овсянку, яйцо и выпивать стакан сока? Только, как наблюдал? Чтобы узнать ее привычки, нужно как минимум, проникнуть в ее квартиру. Сердце похолодело. Выходит, он… давно приходил к ней, неизвестным образом, может она уже несколько месяцев жила «под прицелом», не зная об этом…