«Можешь сделать?»

«Могу».

«Приготовь бочонок вина. Через две недели приеду».

И уезжает. Бедный мой родственник с ума сходит. За две недели естественным путем нельзя добиться такого. Но слово дал. Сознаваться поздно: Власик уехал. И он пошел на риск. Что будет, то и будет!

Он набухал в вино сахар и искусственным путем сделал, что они хотели. Власик приезжает, берет вино, уезжает. Мой родственник не знает, что будет: арестуют, не арестуют?

И вдруг опять приезжает Власик. Мой родственник ни жив ни мертв. Но Власик говорит: «Товарищу Сталину вино понравилось. К следующему году приготовь нам такое же вино».

Ну, теперь время есть, и мой родственник приготовил такое вино, какое они хотели, но естественным путем, без сахара.

Приехал Власик, взял бочонок вина и уехал. А Сталин в это время в Абхазии отдыхал. Через неделю Власик опять приезжает, чтобы забрать еще один бочонок вина. Настроение у него хорошее.

Согласился пообедать. Сидят закусывают, пьют.

«Как товарищу Сталину мое вино?» — спрашивает мой родственник.

«Хорошее вино, — отвечает Власик, — но то, которое ты сделал в первый раз, товарищу Сталину больше понравилось».

«Что делать, — вздыхает мой родственник, — не всё от нас зависит. От погоды тоже зависит».

Итак, Власик уехал довольный. То, что он приезжал за вином, мы все знали. А о том, что мой родственник проделал с вином для Сталина, мы узнали от него после Двадцатого съезда.

— Как ты не испугался Большеусого обмануть? — спрашиваю у него.

А он смеется.

— А что мне оставалось делать, — говорит, — я решил рискнуть. Раз, думаю, они в сельском хозяйстве ничего не понимают, значит, и в винах ничего не понимают. Так и получилось!

— Хо! Хо! Хо! Хо! — захохокали старики, восхищаясь опасным молодечеством ачандарско-го винодела.

— Слушай, Михаил Аркадьевич, — гуднул в его сторону старый актер, — ты же встречался с принцем Ольденбургским, который в Гагре правил. Ты, можно сказать, вырос у ног принца. Как он в винах разбирался?

— Великолепно, великолепно, — пробасил Михаил Аркадьевич, — он во всем разбирался.

— Расскажи о нем побольше. Тем более здесь тебя не все знают.

— Я Александра Петровича видел близко, как вас, — начал он, отодвигая от себя тарелку с ореховой подливой и куриной ножкой, как не слишком подходящих свидетелей его будущего рассказа. — У отца под Гагрой было имение. Сначала лошади, а потом автомобиль «ляурин-клемант». Тогда такая марка была. В семнадцать лет я скакал на нем по всем черноморским дорогам. Где ты, юность моя золотая?

Принц Ольденбургский устроил первое на Кавказе состязание автомобилей. Пробег Новороссийск — Гагра. Как сейчас помню, 21 сентября 1911 года двадцать девять машин выехало из Новороссийска. Какие люди за рулем, какие люди! Машина «мерседес» — ездок князь Шаховской! Машина «опель» — ездок барон Остен-Сакен! Машина «бенц» — ездок Меллер!

— Ты смотри — все дворяне! — воскликнул Глухарь.

— Как будто знали, что будут парижскими таксистами, — ехидно вставил Мерцающий Партработник.

— Да! Да! Господа! — уже воодушевленно клокотал Михаил Аркадьевич. Это трагедия! Но тогда в Гагре — военная музыка. Ля-ля-ля-ля! Нас встречает его высочество принц Ольден-бургский со свитой, в которой мой отец… Папочка, ты ли это улыбаешься мне?! Простите, друзья, простите…

Он вытащил платок, промокнул лицо и глаза и положил его перед собой, как бы на случай новой лирической надобности. Успокоился и продолжил теперь уже на более бравурной ноте:

— Вы никогда не догадаетесь, кто пришел первым! Вы думаете, ваш покорный слуга? Первой пришла машина, управляемая госпожой Старосельской! Были, были женщины в русских селеньях! Я пришел пятым, но не в этом дело.

Принц Ольденбургский устроил в городском скетинг-ринге ужин в честь участников пробега. Стол на двести персон. Вот он, российский размах!

На ужине черноморский губернатор, вице-президент императорского всероссийского автомобильного общества Свечин… забыл имя-отчество, прости Господи! Представители прессы, «Новое время».

А ужин? Осетрина холодная — соус провансаль! Кюлот де беф — соус мадера! Ветчина холодная — соус кумберленд!.. Где соус кумберленд?! Кому мешал соус кумберленд?.. Фрукты, вина, музыка!

— Вот это жизнь! — загудел старый актер. — А ты говоришь: Света из Одессы!

— Сколько же тебе лет?! — яростно вскричал Глухарь, как бы предчувствуя, что никогда не догонит его.

— Девяносто восемь, — с достоинством ответил Михаил Аркадьевич, словно гордясь своим длительным и верным браком с жизнью, — но порох еще есть. Я поставил своей задачей пережить советскую власть и почти выполнил ее. Но вот что удивительней всего, господа, вы не поверите, но это так! Когда мне стукнуло девяносто лет, я вдруг почувствовал, что начинаю привыкать к большевикам. Вы знаете, в них намечается порода, да и происхождение мое они начали уважать…

— Жрут лучше нас! Вот и вся порода! — пыхнул старый актер.