По окончании обычных соревнований в беге лошадей и выступления гимнасток публика стала рассасываться. А к нам, сидящим в VIP-ложе приблизился один из жокеев.

– Господа решили остаться на приватное представление?

– А что там будет? И почему приватное?

Жокей вкратце рассказал нам содержание представления, и мы тем более решили не только наблюдать, но и поучаствовать за дополнительную оплату.

Перед трибуной с небольшим уже количеством зрителей вышел конферансье Фрэнк, который при обычных соревнованиях вел репортаж из отдельной кабины. Он стал комментировать все последующие действия представления.

Три гимнастки выскочили на дорожку под бравурный марш, в блеске своих костюмов и плюмажей из павлиньих перьев, сделали несколько акробатических фигур и сальто-мортале, и склонились в поклоне. В костюмах, украшенных длинными перьями, девушки представлялись павлинами: у них были высокие, круглые павлиньи хвост. Им помогали два гимнаста в чёрно-красных трико.

Тут на дорожку выбежали три лошади и пустились по кругу, подгоняемые хлыстом жокея. Девушки приготовились и стали запрыгивать прямо на пробегавших лошадей. Началась вольтижировка… Мужчинам – потом все с этим согласились – особенно понравилась, когда девушки скакали, свесившись сбоку и держась руками за стремя, а ноги подняв вверх и в стороны. Так же хороша была стойка в седле на руках…

Когда, наконец, акробатки в одежде, состоявшей исключительно из перьев, вышли раскланиваться, мужчины аплодировали просто бешено. Дамы тоже пришли в лёгкое возбуждение… Так как вино в бокалы продолжало наливаться – особенно в бокалы дам (об этом заботились официанты), то некоторые из них к тому времени были основательно пьяны.

Вслед за гимнастками на дорожке появился сияющий от удовольствия видеть у себя такую сиятельную публику улыбающийся хозяин ипподрома синьор Марио, и предложил (как и было заранее договорено с мужчинами) желающим дамам прокатится на лошадях. В сопровождении надёжных жокеев, конечно… Ничего опасного, мадам и мадмуазели!

На дорожки ипподрома вывели несколько лошадей с двойными седлами. На них уже сидели гимнастки в минимальном количестве одежды. Больше состоящей из перьев, чем из ткани.

Две молоденькие модистки, Мария и Лариса, знали, чем обычно заканчивается застолье или представление, на которое их приглашают господа. Всё это хорошо им оплачивалось. Они, однако, не знали, что им самим придется выступить на представлении в качестве актрис.

Похохатывая и покачиваясь от выпитого, молодые дамочки с удовольствием направились за кулисы, чтобы их усадили на лошадей.

– А вы что же, дорогая? – обратилась Николь к мадам Рифе. – Не пропустите такой забавы!.. Это так весело – проскакать по дорожке, да с молодым наездником! Ах, где ты, моя молодость! – воскликнула подруга с притворным сожалением.

– А что?.. – мадам Рифа поднялась и взмахнула рукой; подвески её качнулись. – И прокачусь!.. Где ты, мой наездник? – воскликнула она в пьяном восторге и, закинув за спину песцовую горжетку, направилась за кулису.

* * *

За кулисами Фрэнк, синьор Марио и его наездники готовили модисток к посадке на лошадь.

– Нет, дорогие дамы, в таком длинном платье в седло вам не сесть… Никак. Придётся платье снять. Что же поделаешь?.. Веселье требует жертв.

Поупиравшись немного, дамы согласились. Им помогли снять платья, под которыми были надеты корсеты и панталоны до колен, на завязочках. В таком виде дам усадили в сёдла; было не трудно их убедить, что для безопасности ноги следует привязать к стременам, а руки – за шею лошади. На глаза, чтоб было не страшно скакать, им надели широкие повязки.

Пьяная мадам Рифа, появившись за кулисами, стала решительно требовать лошадь и для себя. Директор Марио и Фрэнк переглянулись…

– У вас ещё лошадь есть? – спросил Фрэнк.

– Есть, конечно… – зашептал ему на ухо синьор Марио. – Но ведь это же дама!.. Вы знаете, чья это дама? – он кивнул головой в небо. – А если потом скандал?

– Вы же видите, как она рвётся… Пусть прокатится, чёрт с ней!.. Ее инициатива и желание уже есть на камерах. Скажем, что сама этого требовала…

– Где мой красавец-жокей? – веселилась уже разоблаченная мадам Рифа, которую усаживали в седло. – Мне самого-самого!..

Когда всё было готово, из-за занавесей на дорожку вышел сам директор ипподрома во фраке и белоснежной манишке и торжественно провозгласил:

– Мадам-месье, почтеннейшая публика! А сейчас – закрытое представление! Впечатлительных дам и детей прошу покинуть помещение! – закончил он дежурной шуткой, и махнул рукой.

Грянула музыка, и конюхи, усмехаясь в усы, стали выводить лошадей на дорожку.

Зрелище было не из слабых! Дамочки на лошадях, ничего не видя, крутили головами, не понимая, почему в воздухе раздался вдруг такой хохот… Хохот стал только громче! Дело же было в том, что позади дам сидели молодые жокеи, причём голые!