И снова Григорию улыбнулась удача. Что именно раскопал в архиве, он и сам представлял смутно, а толком разобраться не дали. Сугубо ради отчётности о проделанной работе указал Чуев в докладе номера и даты сомнительных концессий. Григорий подозревал, что раскопал что-то такое, чего ему знать не полагалось, потому счёл за благо помалкивать о своём разумении. И правильно сделал. То ли за проявленное усердие, то ли от греха подальше Чуев тотчас получил перевод на место детектива в сыскном агентстве.

В деревню к тому моменту уже старшего детектива Чуева послали после того, как некий помещик Кульков запросил у банка второй за год кредит в десять тысяч рублей. Первый – гасился исправно, нареканий к Кулькову не было, но прокатилась по губернии волна невозвратов, тут-то и дрогнула рука банкира, решил перепроверить помещика.

По дороге в Кульковку встречались Чуеву подводы, гружённые молочными флягами: попутные шли порожними, встречные – полными. Глядел на них Григорий и радовался тому, что не придётся долго коровьи лепёшки обходить, что выпьет он с заёмщиком по чарке "горькой", сытно закусит, и в обратный путь отправится, чтоб забыть о существовании Кулькова, если не навсегда, то надолго. Всё бы так и случилось, будь у Чуева иной склад ума и не попадись ему в руки некий странный рог.

На хуторе близ Кульковки вовсю бушевало строительство – возводилась внушительных размеров сыроварня. В самом поместье тоже кипела работа – ремонтировался дом, ставился новый хлев, мостились камнем дорожки. Вся эта деловая суета и сытые лица работников должны были бы радовать глаз. Однако насторожило Чуева одно-единственное обстоятельство – ни разу не попались ему на глаза ни коровники, ни коровы, ни даже их лепёшки. Странность эту Григорий списал на то, что богатый помещик, дабы не дышать навозными парами, отдалил стада, держал скот на лугах, ближе к воде, к сочным пастбищам.

Конец ознакомительного фрагмента.