Горец резко встал и чуть ли не бегом вышел вон. Эмма поймала себя на желании броситься за ним. Без его успокаивающего присутствия комната показалась слишком пустой.

Ее сердце заныло, против воли Эмма подумала о заклинателе и отчаянно затосковала по уютным вечерам, которые они проводили в беседе. В каждом жесте Адама, в каждом взгляде сквозили забота и восхищение. Неужели все предназначалось его золовке?

Всю жизнь Эмма считала себя практичной, даже немного сухой. Ее устраивал маленький круг доверенных людей, состоящий из семьи и подруг. Она не мечтала о романтических отношениях, потому что трезво понимала, что не сможет уделить ни одному мужчине время, требующееся на учебу и работу. И все-таки неясные надежды нашли место в ее сердце. Например, Эмма, которая не уделяла внимание внешности и была не слишком красивой, мечтала о том, чтобы ее приняли именно такой, как есть. Чтобы будущий мужчина не стремился изменить ее.

Адам, сам того не зная, растоптал зеленый росток этой наивной надежды. Он отобрал привычную внешность серой мышки и превратил Эмму в идеальную красавицу. Его знаки внимания, признания в любви были адресованы златовласой прелестнице, а вовсе не самой Эмме.

Вот почему ей было так больно оказаться лицом к лицу с запертыми воротами.

И все же, глядя вслед ушедшему Эрику, Эмма повторяла про себя, как мантру, предназначенные для заклинателя слова:

«Я не дам тебе подорвать мою веру в людей. Ты не заставишь меня возвести стену между мной и миром. Я буду рисковать! Могу даже влюбиться в того, кто спас побитую уродливую девушку без тайного умысла».

15.4

По щекам потекли слезы. Душа ныла, тело болело, а будущее казалось беспросветным. Несмотря на браваду, Эмме тяжело смирялась с фактом, что больше не увидит родителей. Адам говорил, что пытается связаться с ними, но чего стоят его обещания…

Уйдя в собственные мысли, Эмма не заметила возвращения горца. Он нес в руках сверток и широко улыбался, но увидев настроение спасенной тут же нахмурился и присел рядом.

— Сильно болит, сестренка? — встревоженно спросил он.

Эмма утерла слезы и постаралась придать лицу менее унылое выражение.

— Что-ты, я очень быстро иду на поправку.

Ее выздоровление и вправду шло слишком стремительно. Хотя… Если подумать, тело создано из субстанции Хуа, вполне возможно, в него заложена ускоренная регенерация. Адам ведь не желал, чтобы товар созданный немалым трудом быстро испортился…

— Сестренке следует больше отдыхать и хорошо есть, чтобы скорее выздороветь. Кстати, о еде. Братья уже заждались тебя к трапезе. Смотрят на приготовленные Урманом блюда, а прикоснуться без сестренки не смеют. Ну же, скорее, померь купленное вторым братом платье вместо твоего, зеленого, — Эрик протянул к ней сверток и, хмыкнув, добавил. — Конечно, если сестренке нравится зеленый, то этот братец не будет протестовать.

Эмма расправила балахон насыщенного синего цвета, похожий на тот, что носили братья.

— Я скоро буду, — кивнула она, прижимая ткань к груди. — Спасибо!

— Нет, нет! — запротестовал Эрик. — Не стоит благодарности. Вот когда этот брат вышьет для сестренки охранный узор на рукавах, тогда и будет стоящий подарок. А сейчас, это просто так. Мелочь.

— Я хотела спросить, — Эмма потянулась вперед дотронуться до щеки горца.

Его лицо вновь стало незапоминающимся, а фигура казалась щуплой и худощавой.

— Спрашивай смелее, — улыбнулся горец.

— Твоя внешность… Это магия или нечто другое? Я не понимаю… — призналась Эмма.

— Ах, это.

Эрик завел руки за шею и снял тонкую цепочку, на которой покачивался серебряный кулон с темно багровым не огранённым камнем. Внутри блеснула процарапанная и залитая металлом схема.

— Всего лишь амулет, который я придумал, чтобы торговля шла лучше. Видишь ли, сестренка, мысли управляют потокам Ши, а заклинатели глядя в зеркало всегда подсознательно желают выглядеть лучше. Со временем ранг Лу красотой начал отличаться от ранга До. Знаешь, сестренка, — Эрик хмыкнул. — У некоторых заклинателей целые клубы поклонниц из простых девушек. Картинки с их изображением хорошо продаются. — Эрик растерянно покачал головой, покрутив в руках камень, затем широко улыбнулся и спросил: — Зачем бедным горцам, у которых нет ни богатства ни положения в обществе такое внимание? Поэтому я придумал простую схему по искажению потоков Ши. Получилось довольно удачно. Сейчас все горцы носят маковый амулет вне дома. На базаре не выделяемся, люди подходят к прилавкам, не опасаясь. Покупают больше товаров и всем спокойно.

15.5

Эмма несмело протянула руку и дотронулась до теплого камня.

— А на меня? Он подействует?

Эрик задумался, а затем с энтузиазмом подтвердил.

— Отличная идея, сестренка! Правда сначала тебе нужно выздороветь как следует. Амулет может помешать исцелению. Я пойду, а ты присоединяйся как будешь готова.

Эмма торопливо надела балахон, завязала веревочки у ворота. В разбитом зеркале отражалось опухшее синеватое лицо, прямо в тон платья.

Решительным жестом, она отодвинула в сторону дверь и прошла по коридору на кухню. За круглым столом сидело четверо рослых светловолосых мужчин, дружно уставившихся на нее.

Первый, самый рослый, смотрел с жалостью, Эрик подбадривающе улыбался, третий с раздражением отвернул нос, высказывая недовольство промедлением с трапезой. Четвертый сидел, устало подперев щеку.

— Добрый вечер, — поздоровалась Эмма.

Она не знала, как следует приветствовать братьев. Не смотря на тепло, исходящее от Эрика, Эмма чувствовала себя очень неуверенно.