— Верно, Федя! — обрадованно воскликнула Саргылана. — Приходи, Федя, завтра к моей машине, докажу тебе, что ты не прав.

Федины опасения оказались напрасными. В кино они попали. Сам Федя, правда, не решился пригласить Саргылану, ему казалось, что она на него в обиде, спас положение Егор Иванович.

Он просто погнал их в кино.

Тогда и Федя осмелел и признался, что билеты в кармане.

Егор Иванович отвернулся, чтобы скрыть улыбку, а Саргылана только всплеснула руками. Но Федя успел заметить, как просияли ее глаза.

Давно они так дружно не разговаривали. Саргылана рассказывала ему о Москве, о красивых шумных улицах, прекрасных парках, удивительных подземных дворцах метро. О конвейере оба, словно сговорившись, даже не упомянули.

Федя проводил Саргылану до дому; они долго стояли у подъезда. Все было очень хорошо.

И все же Федя утром проснулся с каким-то странным ощущением внутренней неудовлетворенности. Он не мог сразу понять, что его тревожит, и только потом, уже подходя к заводу, догадался: конвейер! Как же все-таки быть с конвейером? Ведь Саргылана права. Но как сделать?

И Федя отчетливо почувствовал, что теперь и ему не будет покоя, пока они не решат эту задачу.

Федя быстро закончил утренний обход цехов и прошел на конвейер.

Саргылана его ждала.

— А я уж думала, ты не придешь, забыл наш уговор, — сказала она, снимая с конвейера пару сапог с кирзовыми голенищами.

Сказала как будто серьезно, но взгляд, брошенный на Федю, светился улыбкой. Федя, ничего не ответив, тоже улыбнулся в ответ.

— Пусть сам конвейер рассудит наш спор, — продолжала Саргылана.

Она точным движением надела сапог на рог машины, нажала пусковую педаль, и машина дробно застрекотала.

— Секундомер у тебя есть? — спросила Саргылана, продолжая работать.

Федя пожал плечами.

— Я не нормировщик, зачем мне секундомер.

— Не прикидывайся, — засмеялась Саргылана.

Она поставила на ленту обработанную пару и, пока подошла люлька со следующей парой, успела погрозить ему пальцем.

— Ты отлично понимаешь, зачем нам нужен секундомер.

— Ну, скажем, есть, — ответил Федя, доставая секундомер из кармана.

— Отлично, — обрадовалась Саргылана.

Раз он пришел с секундомером, значит спор между ними уже решен в ее пользу. У веселого конвейера появился еще один сторонник.

— Ты только, пожалуйста, записывай все точно, — сказала Саргылана. — Это нам нужно для нашего доклада. Засеки точно, сколько времени проходит одна пара мимо машины.

— Это известно, — возразил Федя. — Скорость движения ленты 120 сантиметров в минуту, расстояния между центрами люлек 60 сантиметров, значит, на обработку каждой пары дается ровно 30 секунд.

— Проверь по секундомеру, — настояла Саргылана и пояснила: — Мы вчера на производственном совещании решили увеличить скорость конвейера. Татьяна Петровна согласилась. Сегодня лента идет быстрее.

На раме конвейера, между машиной Саргыланы и следующей, прикреплена жестяная табличка-плакат: «Не смазывай машину на ходу!» Большой, во всю табличку, восклицательный знак ярко-красного цвета невольно бросался в глаза.

Федя подождал, пока передний край люльки, на которую Саргылана только что поставила обработанную пару, поравнялся с восклицательным знаком на табличке, и нажал кнопку секундомера. Следующая люлька подплыла к восклицательному знаку через 29 секунд.

— Двадцать девять, — сказал Федя.

Саргылана удовлетворенно кивнула.

— А теперь засеки, сколько времени у меня уйдет на обработку одной пары. Снимаю, — она протянула руку к люльке. — Кладу, — возвратила обработанную пару на ленту.

— Двадцать четыре, — ответил Федя.

— Ясно? — повернулась к нему Саргылана.

— Нет, — честно признался Федя.

Он хотел этим сказать, что ему непонятно, как можно использовать эти накопленные секунды. Ведь следующая люлька еще не подошла к рабочему месту Саргыланы.

— Не ясно! — воскликнула Саргылана. — Смотри дальше и засекай время на каждую пару.

Следующая люлька поравнялась с левой рукой Саргыланы, лежавшей на раме конвейера. Но Саргылана не торопилась брать ее. Она обождала, пока люлька продвинулась еще сантиметров на двадцать и только тогда сняла пару.

— Засеки тоже, — попросила она, не отрывая глаз от машины.

Несколько пар она обработала молча, не оборачиваясь к Феде. Работала она так четко и проворно, что Федя, понимавший толк в работе, следил за ней с нескрываемым восхищением и едва не забыл вовремя записывать показания секундомера.