– Всему своё время, Лексис. Ты мне нравишься, и думаю, что мы подружимся, – продолжил он, смеясь.

Я никак не прореагировал на его слова. У меня не было настроения шутить и вообще говорить с ним.

– Я люблю всё раскладывать по полочкам. Даже людей. Но ты для меня, Лексис, загадка. Я изучил по документам твоё прошлое и уже несколько дней наблюдаю за тобой. Иногда ты мне кажешься примитивным человеком с только-только начинающим развиваться разумом, а иногда глубокомысленным и очень разумным. Но думаю, что теперь при непосредственном контакте, я быстро определюсь с тобой. Даже уже начинаю определяться.

Я презрительно усмехнулся, – смотри не ошибись в своих раскладах.

– Не презирай меня. Это не моя вина. Дело в том, что большинство людей сами лезут на свои полочки, обладая стандартными стремлениями со слабыми восприятиями мироздания. Их разум зажат в общепринятые рамки, поэтому они прямолинейны и предсказуемы. Это их вина, – он задумался. – Но к счастью есть люди, разум которых действительно, а не искусственно, как у хитрецов, выходит за обычные рамки. Интеллектуальные гении, талантливые художники, светлые философы и другие. Они несут прогресс человечеству. И контакт с ними очень полезен и приятен. Может, ты один из таких людей.

– Не важно, какой я. Важно, что у нас не может быть контакта, – резко сказал я.

– Конечно, ты можешь быть немногословен, резок, а я буду много болтать, по твоему мнению, но близкий контакт у нас будет. И я всё равно лучше узнаю тебя по твоей реакции на мои приказы, действия и мысли. Ты человек, и твоё лицо, глаза не смогут ничего от меня скрыть. Я хороший психолог и очень наблюдателен. Если ты, со своей стороны, разумен и тоже способен хорошо разбираться в людях, то непременно лучше узнаешь меня, даже особо не желая этого.

Я молчал, смотря в окно. Антон тоже замолчал, но не надолго.

– Я уверен, что даже при таком странном общении, мы сможем обогатить разум друг друга. Не знаю почему, но я в этом уверен. Обычно люди общаются с целью поделиться мелкими, несущественными для их жизни новостями, похвастаться своими способностями или успехами, повеселиться, расслабиться. По большому счёту, действительно, болтовня. Но между нами будет другой уровень общения – высокопродуктивный.

Антон посмотрел на меня, а я на него, вкладывая в свой взгляд только один смысл, что он пока просто много болтает без никакой продуктивности. Он понял мой взгляд и произнёс, – ладно, отложим разговор на будущее.

Оставшийся путь мы пролетели молча. Аэромобиль сел у одного невзрачного здания, я никогда не бывал в этом районе города. Но внутри здания все помещения были эргономичны и функциональны. Меня провели в комнату с установленным медицинским оборудованием, приказали сесть на стул и застегнули сзади наручники. Через час в комнату вошёл человек в белом халате, подошёл ко мне и быстро сделал в шею укол. Я не смог оказать никакого сопротивления, только с ненавистью посмотрел ему в глаза. Постепенно моё сознание стало проваливаться сквозь пол в какую-то черноту.

Пришёл я в себя, лёжа уже на кровати. Одна рука была прикована к раме наручниками. Болела голова в затылочной области. Я попытался вспомнить, что же со мной произошло, но выплывали из памяти только какие-то кошмары, будто бы в мою голову залезли жучки и стали там копошиться. Через полчаса в комнату вошёл человек, именно он сделал мне укол, и спросил о самочувствии. Я пошевелил рукой, прикованной к кровати. Он всё понял и сказал, что только выполняет приказ. Потом сел рядом, но чтобы я не дотянулся до него свободной рукой, и стал объяснять происходящее.

– Вам сделали микрохирургическую операцию на мозге, проще сказать вставили в голову маленький компьютерный чип.

Я уже раньше слышал, что для секретных операций некоторым агентам вставляли в мозг микрочипы, чтобы контролировать самочувствие, местонахождение и добавлять ещё какие-то специальные возможности. Но зачем нужен микрочип мне?

– Для чего? – спросил я.

– Чтобы можно было вас контролировать другим человеком. У него в голове точно такой же чип, – человек немного замялся и уточнил, – почти точно такой же. У вас есть связь. Вы что-нибудь ощущаете особенное, не так, как всегда?

Я только ощущал в себе сильную злость, что в мою голову кто-то влез без моего согласия, и больше ничего.

Человек в белом халате понял мои ощущения и продолжил, – связь, конечно, очень слабая, и воспринимается в основном в случае каких-то резких изменений в физическом или эмоциональном состоянии человека, соединённого с помощью чипа с вами.

– И как же он может контролировать меня?

– Взрывчатка. Несколько миллиграммов мощной взрывчатки, которая находится в вашем чипе, – человек стыдливо опустил глаза, – в этом и заключается отличие вашего чипа. – Не поднимая глаз, он быстро продолжил, чтобы выполнить возложенное на него задание и быстрее покинуть меня, – расстояние между вами и контролирующим человеком не должно превышать в среднем пятьсот километров, в зависимости от окружающих вас условий, или блокироваться мощными экранами, соединение разорвётся, и будет взрыв. Никакое вмешательство в работу, настройки, как вашего чипа, так и чипа, соединённого с вашим, невозможно – взрыв. Смерть контролирующего вас человека – взрыв. И, самое главное, этот человек способен мысленно, правда, очень большим усилием, заставить взрывчатку детонировать.