Потом по дороге мне пришло в голову, что, шагая рядом с велосипедом, легче и безопасней предаваться мечтам, чем верхом на велосипеде, и потому решил больше им не пользоваться. В конце концов велосипедисту состязаться с автобусом все равно, что легковесу выходить на ринг против тяжеловеса.

Придя домой, я поставил свой велосипед в сарай и больше о нем не вспоминал.

Примерно через месяц к нам домой пришел мой дальний родственник и напомнил о нем. Вообще, если к вам приходит ваш дальний родственник, которого вы давно не видели, ничего хорошего не ждите. Вы пережили трудные годы становления и еще чего-то там, а он в это время пропадал черт его знает где. А потом, когда вы встали на ноги и даже приобрели собственный велосипед, он как ни в чем не бывало приходит к вам домой, улыбается всеми своими тридцатью двумя резцами и начинается великое кумовство.

Представьте себе крепыша небольшого росточка, в несгораемой кожаной тужурке, с мощным мозолистым рукопожатием. Работает в городе на бензоколонке, а живет в деревне в десяти километрах от города. Он еще крестьянин, но уже рабочий... Он воплощает в одном лице оба победивших класса.

И вот стоит передо мной этот самый Ванечка Мамба, и такая сила жизни прет из каждой складки его кожаной тужурки, лучится в золотистых глазах, в плотных зубах, похожих на костяшки газырей, что кажется, захочет -- и выпьет пивную кружку бензина, закурит сигарету, и ни черта с ним не будет.

– - Привет, -- говорит и жмет руку. Такое, знаете, крепкое рукопожатие волевого мужчины.

– - Здравствуй, -- говорю, -- Ванечка, какими судьбами?

– - Слыхал, велосипед продаешь, хочу купить.

Не знаю, откуда он взял, что я продаю велосипед. Я даже не подозревал, что он знает о его существовании. Но Ванечка Мамба один из тех людей, которые знают о вас больше, чем вы сами о себе. "А почему бы не продать, -думаю я, -- очень даже кстати..."

– - А что, -- говорю, -- продам.

– - Сколько?

– - Сначала посмотри...

– - А я уже смотрел, -- говорит он и улыбается, -- вижу, сарай открыт...

Велосипед стоил рублей восемьсот старыми деньгами. Скинул сотню на амортизацию.

– - Семьсот...

– - Не пойдет.

– - А сколько дашь?

– - Триста!

Ну, думаю, сейчас начнется встречный процесс. Один будет повышать, другой понижать. В какой-то точке интересы сольются.

– - Хорошо, -- говорю, -- шестьсот.

– - Брось, -- говорит, -- трепаться, триста рублей на улице не валяются.

– - А велосипед, конечно, валяется?

– - Кто же сейчас ездит на велосипеде? Одни сельские почтальоны.

– - Зачем же ты покупаешь?

– - Мне на работу далеко ездить, я временно, пока машину не купил.

– - Покупаешь машину, а торгуешься из-за велосипеда.

– - Потому, -- говорит, -- и покупаю машину, что торгуюсь из-за велосипеда.

Ну что ты ему скажешь? На то он и Ванечка Мамба, человек хорошо известный в нашем городе, особенно в шоферских кругах.

– - Ну хорошо, -- говорю, -- за сколько купишь?

– - А я сказал. Не пойдешь же ты с ним на толчок.

– - Не пойду.

– - В комиссионке тоже не примут.

– - Ну ладно, -- говорю, -- бери за четыреста, раз ты все знаешь.

– - Ладно, -- говорит Ванечка, -- беру за триста пятьдесят, чтоб и тебе и мне не было обидно. Все же мы родственники.

– - Черт с тобой, -- говорю, -- бери за триста пятьдесят. Но откуда ты узнал, что я продаю велосипед?

– - А я, -- говорит, -- видел, как ты ездишь на нем. Думаю -- этот долго не наездит: или разобьется, или продаст.

Ванечка хозяйственно оглядел комнату и говорит, опять же улыбаясь всеми своими газырями:

– - Может, еще чего продашь?

– - Нет, -- говорю, -- пока с тебя хватит. Мы вышли из комнаты. Я стоял на крыльце, а он спустился во двор и вывел из сарая велосипед.

– - А где же, -- говорит, -- насос?

– - Пацаны стащили.

– - Ну вот, а еще торговался, -- говорит Ванечка, садится на велосипед и, объезжая двор, поучает: -- Надо повесить замок на сарай. Я тебе привезу хороший замок.

– - Замок, -- говорю, -- не твоя забота. Ты мне деньги давай.

– - Вот в воскресенье продам груши и привезу деньги, -- говорит Ванечка и, не слезая с велосипеда, выезжает со двора.

Не понравилось мне это. Но что поделаешь, как-никак родственник, хоть и дальний. Я и раньше говорил, что лучше один близкий друг, чем десять дальних родственников. Но не все это понимают, особенно в наших краях.

И вот встречаю его через неделю на улице.

– - Ну как, продал груши?

– - Продал, но сам знаешь, в этом году на них такой урожай, что выгодней свиньям скормить.