Шрифт:
— Все бесполезно! Хватайте его и возвращайте назад!
— Есть! — хором ответили Адольф и Альберт, подошли к Ихтеолусу, схватили его за локти и резко поставили на ноги.
— Ничего… — задумчиво промолвил Аркадий, обращаясь к Ихтеолусу. — Тебе там понравится. Аглая тебя ждет!!!
Ихтеолус захотел что-то ответить, но не успел, потому что два его конвоира сильными рывками вытащили его из-за стола, провели мимо Аркадия и втолкнули в какой-то темный проход, который, оказывается, существовал в противоположной от двери стороне комнаты.
— Полегче! — возмутился Ихтеолус.
— Молчать!!! — рявкнул Адольф.
— Смотри! — приказал Альберт.
Ихтеолус поднял свой взор и посмотрел вперед. Перед ним простерлась в бесконечность белая плоскость, на которой пестрились розовые ромбы и ярко-фиолетовые треугольники. Они кружились, танцевали, иногда смыкались друг с другом, словно целуясь своими границами, иногда наползали друг на друга, образовывая странного цвета единую форму с маловразумительными очертаниями; затем расползались, продолжая танцевать и кружиться, а порой устраивали целый хоровод из самих себя, напоминающий идиотскую цветовую вереницу геометрических фигур из какого-то допотопного абстрактного мультфильма. Плоскость угрожающе приближалась к Ихтеолусу, словно собираясь поглотить его.
— Нет! — крикнул Ихтеолус.
— Ну что, видишь?.. Узнаешь? — насмешливо спросил Адольф или Альберт.
— Это — твой истинный мир! — злобно проговорил Альберт или Адольф. — Окажем поддержку, Адольф?
— Окажем, Альберт! Давай прыгай туда! Вон там — видишь? — яркий треугольник?.. Это Аглая, друг, и она ждет тебя!
Они вновь взяли Ихтеолуса под локти и стали пододвигать его к плоскости, которая продолжала на него наползать, словно неумолимый вражеский танк, под которым оказался раненый солдат.
— Стоп! — вдруг почему-то воскликнул Ихтеолус. Плоскость остановилась.
— Что? — спросил Альберт.
— Что?! — повторил Адольф.
— Стоп! — опять воскликнул Ихтеолус. — Я вам не верю! Впрочем, это все равно… Но я туда не пойду!
— А как же Аглая?.. Любовь твоя?.. Она тебя искала повсюду, указывая тебе путь, и ты сейчас должен последовать за ней обратно сюда! Ты должен быть с ней и вернуться домой!
— К черту Аглаю! — радостно заявил Ихтеолус. — И Алису тоже!
Адольф и Альберт задумчиво замолчали.
— Но… — наконец сказал Адольф. — Мы должны тебя сюда… доставить. Он Сам приказал! У тебя нет выхода, разве что…
Ихтеолус насмешливо повернулся к нему.
— Отойди от меня, Адольф, — твердо промолвил он. — Вся ваша плоскость, да и вы тоже — жалкий фантом! Я в раю, а поэтому все могу! Я могу… Я могу. Аркадий был прав!
— Посто-ой! — как-то жалобно завыл Альберт. — Ты не можешь уничтожить… свой собственный мир. Тогда ты уничтожишь… себя! Я убьет Я и наступит…
— Именно этого я и хочу, — надменно ответил Ихтеолус. — Я никогда не убьет Я, ибо…
— Ибо… — завороженно повторил Адольф.
— Спасение неминуемо! — рявкнул Ихтеолус и мощным световым пучком внедрился в глубь плоскости. Раздался взрыв, все погибло, заволакиваясь огненным черным заревом, которое смело с лица пространства Адольфа, Альберта и великий город, загадочно возвышавшийся где-то посреди мира. Ихтеолус воспылал, сгорел и превратился в изначальную, неуничтожимую точку; и перед ним, во вновь наступившей Внешней Тьме, вдруг возникла тускло сияющая маленькая дверь.
Ихтеолус бросился вперед, сталкиваясь с дверью, и она тут же распахнулась, затопляя все вокруг ослепительно белым светом.
“Изначальный Свет!” — успел подумать Ихтеолус, прежде чем бесконечный белый провал полностью не поглотил его.
9,9
Алмазное утро
Когда Ихтеолус покинул все, что есть, я оказался там, где возможен мир.
Он лежал в гибельном бреду на ложе своей вины, и болезнь жизни озаряла его надеждой на окончательное вдохновение.
Не надо быть полностью в себе; отринь все; я со мной!
У меня — лучшая участь, любовь моя, хоть я и разрушил все, что мог, но я никогда не покину меня. В любом случае все происходящее лишь происходит, и то, что может случиться, должно произойти.
Ихтеолус сделал выбор; он был со мной, он нашел меня, он убил меня, он сотворил меня.
Он лежит сейчас тут, зависший в вечности перехода, но я знаю: это закончится.