— У него на пальце тоже нет кольца, — насмешливо сказала Тэя, заметив, что я рассматриваю его. — Талантливым мужчинам даруют освобождение, а Серж — жемчужина среди ашиков.

— Серж? — удивилась я. — Какое необычное имя!

— Почему? Самое обычное для жителей Хатчадора. Это долина в Драконьих Горах на границе с Хакландом, — пояснила она. — Правда, этой страны больше нет, Хакланд завоевал её лет пять назад, но война идёт до сих пор. Все жители поют с детства, и лучшие ашики — оттуда.

Лицо её зарумянилось, она явно любовалась Сержем. Тот поднял от грифа живое подвижное лицо с глубоко посаженными умными глазами, взглядом отыскал Тэю, и зазвучали гитарные переборы. В первый раз в этом мире я слышала звуки гитары, так похожие на те, что я любила в нашем, зажмурилась и всей кожей впитывала музыку.

Зал затих, Серж запел. Чистый сильный голос то лился бархатным баритоном, то срывался в злой речитатив, то улетал вверх, и душа улетала вслед за ним, а потом обрушивался, и от низкого звука гудело и резонировало в груди. Тэя была права — он был настоящим, бесспорным талантом, и даже в нашем мире, без сомнения, стал бы суперзвездой. Голос проникал во все клеточки тела, и каждая нота была на том самом месте, где и должна была быть. Я застыла, мне хотелось, чтобы музыка не кончалась. Одна песня перетекала в другую, я потянулась к бутылке вина, и пальцы коснулись пальцев Иорвета. Он не отдёрнул руку, и я тоже, и прикосновение продлилось чуть дольше, чем могло бы сойти за случайность.

— Позволь мне, — неслышно, по губам, прочитала я.

Он наполнил мой бокал, глянул странно и обречённо. «А что, если мне не чудилось, — подумала я, — что, если всё это время я старательно не замечала очевидного?» Мы одновременно отвели взгляды, и я замерла, прикрыла веки, пытаясь вернуть ускользающий контроль. А когда решилась осторожно приоткрыть глаза, Иорвет снова смотрел на меня, и смотрел таким особым взглядом, что, если бы я была в своём мире, то точно знала бы, что он означал. Я попыталась спастись, отвернувшись к Тэе, но она с точно таким же выражением на лице следила за Сержем. Его музыка действовала посильнее любовного зелья из Ард Дола. Как магнитом, меня тянуло обратно к Иорвету, и я вернулась к нему, и уже не могла отвести глаз, мир вокруг замылился, стал несущественным и неважным.

Очередная песня стихла, зал взорвался аплодисментами. К нам протолкался Исман и уселся по другую сторону от Рэи. Вид у него был встревоженным, и он прятал глаза.

— Что ещё? — с явным неудовольствием спросила Тэя, наблюдая за Сержем, которому поднесли воду.

— Госпожа, я понимаю, что не вовремя, но у меня не слишком обнадёживающие новости, — замялся Исман и тут же заспешил, увидев сошедшиеся к переносице брови Тэи: — Я уже продумал, как можно решить проблему, и если вы позволите…

— Говори уже! — рявкнула она.

— Дело в том, что… — он замолчал и повернулся ко мне. — Могу ли я спросить у госпожи ведьмачки, когда вы собираетесь в путь?

— Завтра, — ответила я. — Или послезавтра. Мы хотим найти попутный караван.

— Дело в том, что успех моего задания может быть тесно связан с целью вашего путешествия…

— Не мог бы ты говорить прямо? — перебил его Иорвет.

— Дело в том, что… Я хочу сказать — не теряйте надежды! Если ваш брат, Исенгрим, — он подчеркнул голосом имя и прямо поглядел Иорвету в лицо. — Если ваш брат жив, то он находится в Стране Озёр.

— Откуда ты знаешь, как его зовут?! — воскликнул эльф.

— Я знаю не только это, но не имел возможности поговорить с вами до того, как выполню поручение. И только узнав, что вы уходите, решился.

— И как это связано с твоим заданием? — раздражённо спросила Тэя.

— Я простой алхимик, госпожа, — Исман потупил очи, — книга чародеев не открылась мне. Но я подумал, что, возможно, та, кто смогла пройти сквозь камни на перевале и освободила Мать-Хранительницу… Возможно, она сможет нам помочь.

Тэя задумчиво смотрела на него. Подавшись вперёд, Иорвет сверлил взглядом.

— Мне нелегко это говорить, признавать свою несостоятельность, — продолжил Исман, обращаясь к эльфу. — И если вы поможете мне избежать позора, я готов проводить вас.

Повисло молчание. Серж вернулся к гитаре.

— Завтра! — воскликнула Тэя. — Я не желаю сейчас говорить о делах!

— Завтра, — эхом отозвался Иорвет. — Завтра ты расскажешь мне всё, что знаешь.

Пальцы Сержа ударили по струнам, и я забыла про Исмана и Исенгрима, погрузилась в музыку и снова смотрела на Иорвета. Мне нечего было скрывать, я видела, что он знал обо всём и так. А он смотрел, будто ему нечего было скрывать тоже, будто всё было давным-давно понятно и обговорено.

— Сейчас будет песня про аиста, — за спиной Тэи ко мне перегнулась Лея. — Она всегда последняя. Про потерянную родину.

Она прижала руки к груди и развернулась обратно к сцене. А мы слушали и глядели в глаза друг другу, и взгляды падали на губы и возвращались, и, опьяненная музыкой и вином, я знала точно, что вот она — любовь, наконец-то всё стало легко и понятно, и песня уносила в прекрасное далёко. Овации поглотили зал, и ашики, коротко поклонившись, ушли. На сцену выплыли танцоры и танцовщицы, а за их спинами расселись музыканты. Грянула музыка, танцующие синхронно двигались, темп нарастал, барабаны отбивали бодрый ритм.