— Лучше и не скажешь, — согласилась Наташа. — Лесник?

— Что Лесник? Ты же видишь, — я показал на ногу. — Когда вырастет?

— Два дня. Послезавтра будешь бегать, — авторитетно заявил Кац.

— Значит так. Через два дня на третий я пойду на разведку. Потом буду думать. Потом земля обетованная примет в своё лоно святого Иннокентия. Не фига нам здесь с вами рассиживаться. У нас график, — я поднял указательный палец.

— Да, у нас график, — закивал Кац. — Выбиваться никак нельзя.

— Показывай дорогу в лагерь, Джон. Нам надо отдохнуть, — закончила разговор Наташа.

Через двадцать минут были на месте, проехав немного по дороге и свернули в начавшийся после полей лес. Лагерь «ушельцы» разбили на берегу речки, обнеся его высоким частоколом в два ряда и третий ряд вкопали под углом наружу, вероятно от заражённых. Неплохо они здесь устроились за три недели. В сам лагерь я не заходил на своей ноге, но Гном быстро всё разведал и доложил. Шесть больших землянок. Две женские и четыре мужских, пару деревянных строений, баня, столовая под открытым небом. В кластере стоял вечный август, загорай не хочу. Стаб известный и на этот раз не блуждающий, но никому не интересный. Поля с диким овсом, грибы, ягоды и магистральная дорога. Вот, пожалуй, и все достопримечательности. Подозрения мои отпали, это и правда были беженцы из каравана. Кац даже встретил двух знакомых с кем тут же отправился бухать и хвалиться историями, начиная с многострадального Запорожья. Папаша будет им вешать лапшу до утра, в чём я ни капли не сомневался. Вместе с ним я отправил Наташу и Гнома. Одну на поиски жениха, другого вынести с поля боя на себе знахаря если что, а сам завалился в броневике. Как только они ушли я тут же отрубился. Проснулся, однако, от того, что кто-то дубасил по входному люку. Я с трудом поднялся и цепляясь как мартышка поскакал к двери. Изнутри желающего войти можно было рассмотреть в появившемся окошке на внутренней стороне люка. Я щёлкнул тумблером и увидел по ту сторону Наташу.

— Ты чего так рано? — я попрыгал на свою койку.

— Да устала я чего-то. Джон этот ещё липкий какой.

— Мне показалось, что он тебе понравился.

— Вот именно, что показалось. Ты знаешь, Жень. Вот смотрю я на него, и невольно сравниваю с тобой, и такая хрень получается, — она уселась рядом со мной и протянула мне фляжку. Я принюхался и узнал самогон. На сон грядущий самое то. — Да, рослый, красивый, бабам нравится, но что-то в нём гнилое такое. Не мой типаж. Вот ты мой. — Она приблизилась ко мне и погладила по щеке. Затем её пальцы проворно пробежали вниз. Я не заметил, как оказался без своей пижамы. Её не смутил даже обрубок ноги, я заметил они здесь все такие напористые, не чета нашим лётчицам на аэродроме. Хотя женщин в улье было в два раза меньше, чем мужчин, но как это ни странно выбирали они с кем им спать. Этого правила придерживались все.

— Натаха, ну ты чего? Жена же рядом лежит.

— Ну и пусть лежит, она не обидится, — заверила меня девушка. — А мы и не расскажем, да?

— Ага, — где-то я уже это слышал, причём совсем недавно!

— Волшебство, папаша Кац, — я попрыгал на месте. Отросшая заново нога сидела как родная. — Как будто здесь и росла.

— Так и было, Лесник, — закивал Кац. — Если ты не против. Я не пойду с тобой на разведку, ребята попросили помочь им с дарами. Их знахарь помер преждевременно, вдохнув отравы.

— Конечно, профессор. Зачем тебе с нами мотаться. И Наташа с тобой посидит, в качестве охраны.

— Но, Жень! Какой от меня здесь прок? — удивилась она.

— Объясняю на пальцах. Народец здесь трусоватый и гнилой. Жанну они уже разок бросили. Заметь у них нет ни одного раненого, это о чём говорит?

— Не знаю, — развела руками Наташа.

— Я знаю, — встрял папаша Кац, — они их не забирали с дороги, где их разбомбили. Ведь наверняка оставались те, кому можно было помочь, но предпочли убежать. Так ведь, Лесник?

— Точно так. Ко всему прочему они и между собой посрались. Большая часть свалила к лидеру под псевдонимом «святой Иннокентий», а эти и здесь зассали с ними схлестнутся. Не ровен час, они на броневик глаз положили или на папашу.

— Я-то вряд ли их заинтересую, — засомневался Изя Кац. — Броневик же вполне. Лесник уйдёт, а они меня заставят его открыть. Там ещё и Лиана в коме.

— Поняла, — кивнула Наташа. — Только вы недолго, а то снегурочка устроит им здесь весёлую жизнь.

Броневик остался стоять за воротами поселения. Наташа и знахарь отправились за забор, а мы с Гномом побежали вдоль дороги. Путь предстоял неблизкий, десять километров туда, десять обратно. Не исключена была встреча с заражёнными. Я спросил Джона, но они не изъявили желание пойти с нами, пообещав, создать массовку при штурме. Впрочем, я и не настаивал, лишние люди в таком интимном деле как разведка порой даже опасны. Мне хватит Гнома с его чутьём. Мы вышли рано утром, к вечеру я рассчитывал вернуться назад. Через полчаса мы уже были на дороге и бежали в сторону Острова, где-то впереди устроил свой шлагбаум «Святой Иннокентий». Папаша дал нам инструкции на случай встречи с ментатом такой силы. В глаза ему не смотреть. Стараться не слушать его, напевая про себя какой-нибудь мотивчик. Будет что-либо спрашивать нести чушь и околёсицу, первое что придёт в голову, издавать нечленораздельные звуки и вообще вести себя как дебил. Может отстанет. Ни в коем случае не становиться с ним на одну волну, что это конкретно такое я не понял. Одним словом, лучше к нему в лапы не попадать иначе можно запросто стать овощем, когда он возьмёт над тобой контроль.

Что касается его нейтрализации я собирался убрать его издалека. К такому сильному гипнотизёру лучше не подходить, но ни один гипноз не поможет, когда у тебя вместо мозгов будет двух сантиметровое отверстие в голове. Сейчас я не брал с собой винтовку, просто хотел посмотреть. В следующий раз, возможно завтра подъедем и снесём ему чердак и продолжим свой путь в Остров, а они здесь пусть сами разбираются, кто из них следующим «Святым Иннокентием» будет. Мы бежали уже второй час, цель была близка, когда Гном остановился.

— Лесник, смотри, — он показал под ноги. — Свежие следы, это БТР проехал здесь ночью. По направлению в Остров.

— Не путаешь? — нескладушки какие-то. — Один?

— Да, один. Не особо они боятся сектантов.

— Или это их БТР, или я ничего не понимаю. Давай в лес, по моим подсчётам до их лагеря осталось меньше километра. Не хотелось бы нарваться на дозор.

— Ветер от них идёт, людей поблизости нет, иначе я бы учуял.

— Людей нет, а кто есть?

— Никого и ничего. Вот что странно, Лесник. Запах пищи или жизнедеятельности человека я начинаю различать с пары километров. У меня чутьё сейчас лучше, чем у собаки. Впереди ничего нет.