Врёт? Неужели так сильно боится дать ей полную силу, что готов отречься от этих, невинных, в общем-то детей? Не могу понять.

— Прощай, сестра, — протянул «Двойка», его тело уже начало дымить, он буквально испарялся едким и крайне зловонным токсичным дымом. — Было приятно с тобой познакомиться.

— Нет! Нет! Нет! — запричитала Ева со слезами на глазах.

— Сделай это, Ева, — тогда я попытался надавить на Еву напрямую, может, если её как следует эмоционально накачать, она сама сломает блок, должен ведь быть способ. — Это твоя семья и твоя сила — только ты можешь их спасти. Просто сделай это, сломай чёртов блок!

— Я… — она отчаянно сжала свои кулачки, в бессилии напрягая свою всемогущую силу. — Я не могу! Не могу! Не могу-у-у…

Под конец она уже ревела навзрыд, не отрывая глаз от зловонных едких луж, в которые превращалась её новообретённая семья.

— Этого не должно было быть… — шептал себе в бороду доктор, прикипев взглядом к останкам дефективных братьев и сестёр Евы. — Это не должно было вот так закончиться, они вообще не должны были появиться на свет.

Он словно пытался оправдаться перед самим собой. Ведь учёный прекрасно понимает, что за всё это, в значительной степени, ответственен он сам. Не завари он эту кашу не было бы Евы, не сбеги из проекта, спрятав Еву, не было бы остальных. Но в одном он не прав: это ещё не конец, даже близко не он…

Что-то изменилось, я почувствовал это прежде, чем увидел своими глазами или осознал разумом. Моя вилтрумитская сущность, душа, или что у нас там отвечает за сверхъестественные способности ощутило могущественное нечто, появившееся передо мной и начавшее воздействовать на окружающий мир. Не просто воздействовать, но буквально подчинять себе всё. Моим первым инстинктивным порывом было: уничтожить угрозу! Вторым, когда я сдержал первый: свалить от неё подальше. Ни один из них не исходил от моей личности или, тем более, разума. Это был голый инстинкт, квинтэссенция существования моей расы, скрытая в генах. Мы словно территориальные хищники, инстинктивно набрасываемся на любого конкурента, пришедшего оспорить нашу силу и власть. Но благо у меня есть разум, чтобы диктовать инстинктам их место, и самому принимать решения.

Всё-таки Ева сделала это — преодолела ментальный блок своих создателей и высвободила полную силу. Именно это я и почувствовал.

Под нашими с доком восторженными взглядами девушка воспарила над землёй — на этот раз ей не нужны были реактивный струи, она напрямую управляла своим телом, заставляя его левитировать — и подлетела к останкам «Двойки».

Простерев над погибшим руку, она начала бормотать что-то про то, что чувствует всё и управляет всей материей — мысли вслух, похоже — и может обратить всё вспять. Помимо левитации было ещё несколько внешних эффектов пробуждения силы: уж не знаю была ли в этом какая-то необходимость, но вокруг неё возникли и начали двигаться по эллиптическим орбитам несколько крошечных, малопонятных объектов. Электроны? Как в планетарной модели атома, которую Ева взяла своим символом… но ведь электроны не являются корпускулами и… не розовые… А, к чёрту, лучше не думать об этом. К тому же не только эти новые «спутники-электроны», но даже воздух вокруг неё как-то порозовел после высвобождения полной силы… любит девочка розовый, что тут скажешь.

Наконец, она перешла от слов к действиям и мы, заворожённые, могли наблюдать как уже, казалось бы, покинувшие этот мир детишки возвращаются обратно. Восстают в розовом сиянии из зелёной слизи, в которую несколькими секундами ранее обратились их тела. Ну да, не очень красиво, сами виноваты, что после смерти превратились не в благородный пепел, а в зловонную жижу.

Буквально за пару секунд Ева оживила своих погибших родственников, причём не просто вернула всё вспять, но и исправила недостатки. Не было больше ни красной кожи, ни жутких горбов, ни перекошенных лиц, ни даже залысин — обычные дети, каких тысячи учатся в моей школе. Разве что «Двойка» остался неизменным, но он изначально не имел внешних проявлений увечности если не считать незакрывающегося рта.

Помимо прочего она ещё создала детям новую одежду, вполне нормальную, повседневную, вместо расплавленных их токсичными останками однотипных шорт.

— Что? — «Двойка», скоро ему понадобится новое имя, с шоком уставился на свои руки, огляделся вокруг, увидев остальных воскресших, повернулся к Еве, всё ещё парящей в воздухе. — Ты вернула нас и… исправила?

Вот только та не ответила. Электроны вдруг размазались по орбитам розовыми волнами неопределённости, воздух очистился от розового фильтра, а сама Ева, закрыв глаза, свалилась мне в руки… ну вообще она падала на землю, но я не упустил случая применить свою суперскорость, чтобы подхватить её.

— С новым рождением, — усмехнулся я ребятам, а затем, не удержавшись, добавил. — Восставшие из слизи.

Но на воскрешении мертвецов неожиданности — в этой хрупкой девочке, что спит у меня на руках, заключена и впрямь великая сила, кто бы мог подумать — не закончились. Ведь, пока я играл в джентльмена и юмориста, считая, что худшее уже позади, на меня самого уже открыли охоту.

Я даже не сразу понял, что произошло. Просто вспышка жара на коже, щелчок где-то в шее, причём звук шёл изнутри черепа, а не через уши, и меня, ошеломленного уносит куда-то в сторону.

Я был беспечен, слишком увлёкся представлением, устроенным Евой и проморгал появление новых противников. Впрочем, я ведь не Человек-Паук, чтобы чувствовать любую угрозу заранее и не криптонец с суперслухом, чтобы разобрать в какофонии шумов подозрительно тихое хлопанье винтов зависшего высоко в небе вертолёта.

А пуля, увы, обгоняет звук выстрела. Вероломный снаряд, миллиметров двадцать не меньше, ещё и с усиленным бронебойным сердечником спикировал мне прямо в шею под опасным углом. Уж не знаю специально ли садист-снайпер выбрал такое место, но мои шейные позвонки, оценили его выбор по достоинству. В любом другом сценарии, даже при прямом попадании в голову — за исключением глаз — я вообще не получил бы урона, но шея… очень хрупкое анатомически место.