Ладо, пора домой возвращаться, пока мама ничего не заподозрила.

*** Некоторое время спустя, родной город Грейсонов, кстати в комиксе не нашёл упоминаний о месте жительства героев, буду благодарен за подсказку***

Не хотел я высовываться, но дерьмо, оно такое свойство имеет: обычно оно не спрашивает хотите вы его или нет, ждёте в гости, или ещё сто лет не хотели бы видеть; ему плевать, оно приходит, и всё тут. Вот и эти трое, не интересовались моим мнением по поводу их присутствия в моей жизни. А зря…

Но начнём по порядку. Шёл уже второй месяц с того дня, как я начал потихоньку тренировать свои силы, и соответственно третий с момента их обретения. У меня всё лучше получалось маскировать свои тренировки под разные подростковые активности: например, катание на подаренных мне, в честь на «отлично» законченного семестра, роликах, или просто «тусовки» с Клоквелом и другими моими — хотя скорее всё же его — друзьями.

Но я, естественно, не только использовал Уила для прикрытия своих отлучек. Как минимум, пару раз в неделю я и правда зависал с пацанами. И это был один из таких дней.

Мы только закончили выёбываться на местных в Скейт-парке соседского района — своего у нас, к сожалению, не было, — и довольные проделанной демонстрацией токсичной масскулинности и просто мальчишеской глупости всей толпой завалились в «бургер-март» — ту самую дыру, в которой я «учился быть мужчиной и сам зарабатывать деньги» в прошлой жизни.

И хотя я не помню всего, что случалось в моём детстве — никто не помнит, если только он не обладает эйдетической памятью, или не страдает от расстройства памяти, как правило старческого, — но одно я могу сказать точно: эту дыру точно никто и никогда не грабил! Эта такая дыра (я слишком часто повторяю это слово, да? Но я просто не могу никак иначе охарактеризовать это место, укравшее у меня последние вечера моего беззаботного и бессмысленного подросткового существования), что ни один уважающий себя грабитель не сунулся бы сюда ни под каким предлогом! Но эти трое себя если и уважали, то виду никак не подавали…

И вот сидим мы в этом заведении, никого не трогаем, парни изливают на меня восторги и респект за то, что я утёр носы — на дорожке, естественно, я не бил детей — старшеклассникам из соседского района, когда в двери вваливаются эти… наитипичнейшие, я бы даже сказал стереотипнейшие настолько, насколько можно вообразить, ганста-бой прямиком из своего рая.

Бесформенные толстовки, бутафорские перстни, банданы с нарисованным черепами на лице, у одного на чёрную рожу натянута белая балаклава, а поверх футболки выпущена цепь, слишком толстая чтобы быть золотой, тем более, что этот лузер лично грабит такую дыру. Видимо, он у нападваших главный. Пистолеты все держат в одной руке, задирая выше головы — очень удобно так целиться, наверное — в общем, дебилы подражают своим кумирам-реперам, из клипов которых и нахватались такого обращения с оружием.

Всё это сопровождалось нечленораздельными воплями с превалирующим содержанием звука «Yo» и завоеванием территории посредством обезьяньих прыжков от столика к столику.

— Выгребай кассу, жирная сука! — потребовал белолицый, обращаясь к моему бывшему, но надеюсь не будущему, работодателю. — И без глупостей!

Тот очень быстро отреагировал на происходящее: поднял руки и начал обильно потеть и трясти нижней губой, но пока не осознал, что от него требует грабитель — видимо парализовало от страха, такое бывает.

Пока главарь пытался добиться выполнения своих требований у шефа заведения, его подельники — их было двое — бегали от столика к столику срывали с клиентов украшения, если такие имелись, вырвали из рук телефоны и требовали наличку. Один зачем-то подскочил к нашему столику — кажется, всему виной мой насмешливый взгляд, замеченный им, — и начал что-то кричать про «мелких белых сучек», хотя среди нас был Шломо, а он чернее любого из этих троих и к тому же фалаша — эфиопский еврей.

Мальчишки заметно струхнули и начали что-то невнятно лепетать и трястись от страха, я их не виню, всё-таки в руках у чёрного расиста настоящий пистолет, а человеческая жизнь хрупка, и уж тем более никому не хочется умирать молодым. Друзья Уила поспешили выполнить требования грабителя и легли лицам на столик, начав выкладывать свои смешные карманные деньги. По-хорошему, мне стоило бы тоже подчиниться и не провоцировать ублюдка, но так я не смогу оценивать обстановку и вовремя отреагировать если у кого-то из придурков сдадут нервы, да и не хочется мне унижаться перед этой обезьяной. Клоквел то ли, перенервничал, то ли просто последовал моему примеру, и тоже не спешил целовать свою тарелку с едой, но при этом деньги из карманов достал и вывалил на стол — аж целых пять смятых трясущейся ручонкой долларовых купюр.

Как бы меня ни тошнило от этих дебилов-грабителей, раскрывать ради этого себя я не собирался. И дело даже не в том, что я злопамятный и желаю, чтобы эта дыра разорилась прежде, чем моим родителям взбредёт идея отправить меня сюда на подработку, вовсе нет. Впрочем, я могу разобраться с ними по-тихому, если им, конечно, удастся всё провернуть и скрыться с места преступления с награбленным.

— А тебе особое приглашение нужно? — прервал мои размышления о своей дальнейшей судьбе, пока ещё живой и свободный гангста, направив пистолет мне в лицо и… нервно поглядывая на наличку на нашем столе, наверное, и сам начинал понимать, как глупо было требовать деньги у детей.

— Лучше найди кого-нибудь своего размера и оставь детей в покое, — вдруг раздался спокойный мужской голос, что удивительным образом остановил весь шум, стоны и крики.

Все посмотрели на говорившего. Это был провинциального вида мужик — эдакий ковбой, даже шляпа имелась, хотя всё же не деревенщина, — слегка за тридцать, может даже сорок, невысокого роста, с двухдневной щетиной. В общем-то вполне естественный типаж для Америки, хотя и вымываемый из общественного сознания левацкой пропагандой в последние десятилетия. Обратившись к грабителю, он не только не стал смотреть в его сторону, но даже не соизволил оторваться от еды и пива. Под наблюдением двух десятков откровенно ахуеващих глаз ковбой откусил кусок бургера, старательно его прожевал и запил, да ещё так демонстративно, с причмокиванием, остатками пива.