— Что-то случилось?

— У бабы Светы дочка погибла. Сегодня. Позвонила, попросила помочь. У ее дочки ребенок остался, баба Света сейчас с ним сидит, а мы о похоронах договариваемся. Не знаю даже, успеем к тебе или нет, если уж замотаемся - не жди.

Я чувствую в груди непонятную тревогу.

— Как погибла? — спрашиваю я. Не то, чтобы я хорошо знала бабу Свету и ее дочку - это были какие-то четвеюродные родственники по линии отца, с которыми я встречалась пару раз в жизни и примерно столько же раз про них слышала, но новость о трагедии задевает меня. — А ребенку-то сколько лет?

— Годика нет даже. Да вот так погибла... Уложила ребенка спать, и выбежала в магазин через дорогу. А там идиот какой-то несся, сбил ее. Она ж с мужем еще во время беременности разошлась, ребенка не на кого оставить, а тут он заболел, и она даже в магазин сходить не могла. Вот так в жизни бывает, дорога там спокойная, а тут сошлось...Такая трагическая случайность, кошмар просто. Выбеги она на минуту раньше - жива бы осталась. Но кто ж мог подумать о таком? Ох, да чего я тебя гружу, ты, наверное, на работе?

— Да, на работе. — бормочу я, чувствуя себя так, словно меня хлопнули чем-то тяжелым по голове. Арина, тем временем, с грохотом опрокидывает ящик с игрушками себе на пальцы, и, сморщив личико, открывает рот, чтобы завопить, поэтому я быстро выпаливаю: — Давай я тебе перезвоню, мам, передайте бабе Свете, что я сожалею и пусть крепится!

И сбрасываю вызов в тот момент, когда Арина начинает рыдать от обиды и боли. Я бросаюсь к ней, взяв в ладони маленькую ножку и дуя на пальчики, а мои мысли уходят совсем далеко-далеко.

Трагическая случайность... А ведь меня ждет похожая жизнь матери-одиночки. Будет ли у меня кто-то рядом, кто сможет сходить за лекарствами или продуктами, в случае, если я не смогу покинуть дом?

— Я хочу спать. — бормочет Арина, успокоившись, а я хмурюсь, посмотрев на нее.

— Уже? Сейчас еще день.

— Я устала. — она подползает ко мне ближе и кладет голову на колени, тяжело вздохнув. Я на автомате снова проверяю ее лоб и вздрагиваю. Потом прикладываю другую руку.

— Арина, у тебя не температура ли? — спрашиваю я, ощупывая ребенка, а она зевает в ответ.

— Не знаю. Голова болит.

— Ну-ка, полежи, я схожу за градусником. — произношу я, взяв Арину на руки и переложив еле-еле на кровать. Она слишком тяжелая для меня. Маленький упитанный кабанчик! После, накрыв ее беленьким одеялом с рисунком котят, я первым делом иду на кухню и замираю перед шкафчиками.

А, постойте, это у меня все лекарства лежат на кухне. А у Эмира как? Надеюсь, что он тоже держит аптечку в одном из шкафов, потому что все комнаты в его квартире я проверять не выдержу.

Спустя пять минут поисков я нахожу сиротливо лежащие в аптечке пластыри, бинты, перекись и обезболивающее. Нет даже градусника, не говоря уж о каких-то других лекарствах.

Ох, ну что за день? Только поговорили о женщине, у которой заболел ребенок и которая была вынуждена выйти в магазин и умерла, как ситуация практически повторилась и у меня! Арина больна, а ни одного лекарства дома нет! Не тащить же ее с температурой в аптеку?!

Лия

Перевернув еще раз всю кухню вверх дном, я сдаюсь. Набрав номер Эмира, я дожидаюсь, пока он ответит на вызов, и быстро произношу:

— Мне срочно нужны лекарства и градусник.

— М? — реагирует Эмир. — Зачем?

— В смысле - зачем? — я выпадаю в осадок. Для чего же еще нужны лекарства и градусник, как не лечиться и мерить температуру? Или это из серии “зачем тебе прокладки, возьми марлю”? — Арина заболела, а у тебя ничего дома нет, кроме бинтов и перекиси. Я не могу с ней выйти в аптеку.

— Я понял. — до Эмира будто бы доходит. — Не нужно никуда выходить. Напиши список, что нужно, и скинь мне.

— И насколько быстро ты это привезешь? Мне нужно быстро. — я настороженно прислушиваюсь к его голосу. Эмир разговаривает со мной ровно, без напряжения или агрессии. Прошло уже несколько часов с наших анализов, получил ли он результаты? Почему он так спокоен, если да?...

Я думала, это станет ударом по его самолюбию, после того, как он наезжал на меня и утверждал, что ребенок 100% его. Звучит, конечно, гадко - я ведь обманываю сейчас законного отца ребенка, но Эмир сам довел меня до такого решения. И сейчас меня просто невероятно тревожит и смущает его реакция!