Я твердо знал, что ножки обычно встречаются парами, и попытался покрутить глазами, чтобы обнаружить вторую. Но, увы, не нашел. Пришлось шевельнуть шеей. Увы, лучше бы я этого не делал: в моей голове взорвалось килограмма два взрывчатки, и я застонал.

Но, к моему великому облегчению, где-то недалеко от ножки обреталась такая же прелестная ручка, и она поставила передо мной на пол стакан с моим любимым рассолом! Я героически бросился бороться с земным тяготением, и минуты через две, чуть не перевернув бокал, добрался до его содержимого. Мое последующее удовольствие трудно передать: я начал оживать. В это время к этой самой ноге присоединилась вторая, и нежные сильные руки, только, к моему ужасу, в количестве четырех штук подняли меня на кровать. Я с ужасом представил себе этого монстра, и, собравшись с духом, перевернулся на спину.

К счастью, вместо монстра меня таскали Юлька и Люда, шикарно одетые и донельзя счастливые.

— Доброе утро, любимый! — хихикая, хором произнесли они. — Как тебе спалось?

— А я разве спал? — спросил я, и задумался. — А где мы, собственно? Это же не наша кровать?

— Не наша, наблюдательный ты мой! — рассмеялась Людмила. — Мы в Токио, в отеле!

— А что мы тут делаем? — удивился я.

— Ты — не просыпаешься! А мы тебя будим!

— А вообще?

— Отпуск у нас, чудо ты наше бестолковое! — это уже веселилась Юлька. — И тебе пора в ванну!

— Не могу пока! — честно ответил я.

— А придется! — и меня поволокли умывать.

Не могу сказать, что был против. Только вот пить из душа мне не давали, а меня мучил жесточайший сушняк. Но мои мучительницы были непреклонны, и вскоре с их помощью я был упакован в костюм с галстуком и ботинки. Правда, трусов на меня не одели, сообщив, что так им будет веселее и приятнее предвкушать наступление вечера. Честно говоря, я не совсем понял, что они имели в виду, и на всякий случай согласно кивнул головой.

Потом меня насильно покормили завтраком, и, уже почти пришедшего в себя, вытолкали из номера.

В лимузин я влез сам. И столкнулся головами с Вованом, находившемся примерно в таком же состоянии, что и я. Вчерашние маленькие бутылочки, которые мы мешали друг с другом, сделали свое черное дело. Автомобиль тронулся, и я занялся борьбой с бунтующим желудком. Победил, но не скоро: мы, оказывается, уже успели приехать. В какое-то, уж очень японское на вид здание, с почетным караулом у ворот. Потом кто-то долго толкал речи на незнакомом языке, меня слепили вспышки камер, потом меня больно укололи в грудь, но давать сдачи мне было лень. Потом меня мучили какими-то дурацкими вопросами журналисты, тыкая прямо в лицо своими микрофонами. Отвечали девочки, а я с Вованом покачивались, как камыш на ветру и глупо улыбались. Потом нас снова затолкали в машину и отвезли есть. И пить. Вернее, пить и есть! Ну, мы и пили! Все, что давали! И допились до чертиков в глазах…

Однако к вечеру я начал снова приходить в себя: то ли организм переключился на «русский» режим, то ли обильная закуска ослабила действие алкоголя, то ли градусов в саке оказалось маловато. Одним словом, я начал понимать, что все вокруг пьют за нас!

— Танюш! А что за бодягу они тут развели? — немного невнятно спросил сидящую справа девушку.

— Я не Танюша, а Люда! Вернее, Людочка! — улыбнулась мне она. — Татьяна сидит от тебя слева!

— Лево это где? — попробовал пошутить я. И получил увесистый тычок в область селезенки:

— А вот тут! — Татьяна повернулась ко мне. — Ты, я смотрю, начал оживать?

— Ага! — промычал я. — И не врубаюсь, что тут происходит!

— Да ничего особенного! Всех нас наградили орденами! А это — банкет! По этому случаю!

— Ни фига себе! — удивился я. — А где мой орден?

— А ты посмотри на свою грудь! — рассмеялась Люда.

— На какую именно? — ухмыльнулся я и пробежался взглядом по ее груди, потом посмотрел на Татьянину, потом — на свою.

— А какая разница? У нас у всех они одинаковые! За исключением твоей. А награды — идентичны. За героизм и отвагу, проявленные при задержании особо опасных преступников!

— Эх! — вздохнул я. — Если бы не было разницы между твоей и моей грудью, то мне, поверь, было бы очень грустно! — подначил я Людмилу.

— Не спорю! — улыбнулась она. — О разнице поговорим вечером. А пока я бы на твоем месте немного обратила бы внимание по сторонам. Тут сидят всякие министры, банкиры, промышленники. Для нашего бизнеса знакомство с ними не повредит!

И я занялся работой: до поздней ночи обменивался визитками, предусмотрительно захваченными Татьяной, кланялся, как китайский болванчик, и улыбался, улыбался, улыбался… Пока у меня не свело щеки…

Татьяна всегда была рядом, то что-то наговаривая в свой диктофон, то протягивая мне очередную визитку, то подсказывая, как зовут кланяющегося мне японца. Людмила и Юлька околдовывали остальных, танцуя с галантными восточными бизнесменами, редко достающими им до переносицы, шутя и смеясь над шутками собеседников. А Вован и Мицуко просто купались в эпицентре тихого восторга зала: героиня — землячка, и ее кавалер — великан! Впрочем, мне было немного не до них: к полуночи я устал, как собака.