Устало потерев покрасневшие от долгого чтения глаза, Плугов перевернул последний лист толстенного дела и с наслаждением откинулся в кресле. Сейчас, когда он детально ознакомился с материалами расследования, вся деятельность заготовителя Манзоева стала ему абсолютно ясной.

В обязанности Манзоева входили закупка у населения излишков сельскохозяйственных продуктов и сдача их государству. За Манзоевым было закреплено несколько сельскохозяйственных населенных пунктов района, которые все вместе именовались «торговым кустом». На этот «куст» давался определенный план закупки мяса, зерна, яиц, шерсти и другой продукции сельского хозяйства. Судя по всему, население охотно сдавало излишки продуктов: Манзоев всегда выполнял план. Закупленную продукцию он доставлял в район, где она хранилась на складе на охраняемой территории райпотребсоюза.

Приняв продукцию, заготовитель выписывал квитанцию. Только по ней сдатчик продукции мог получить в кассе райпотребсоюза деньги. Эта квитанция давала ему также преимущественное право на покупку дефицитных товаров в магазинах районного потребительского общества.

Кроме самого Манзоева, в его «кусте» сельхозпродукцию от населения принимали и продавцы сельпо. На каждый магазин давался план. Закупленную продукцию продавцы сдавали заготовителю, оформляя эту операцию накладными, которые и являлись отчетными документами: для продавцов — расходными, для заготовителя — приходными. Эта продукция также хранилась на складе райпотребсоюза.

Подотчетных денег Манзоев не имел, поэтому похитить их не мог. Да и учет товаров, находившихся у него в подотчете, велся не только в суммарном, но и в ассортиментном выражении.

Результаты ревизии свидетельствовали о крупной недостаче мяса, зерна, яиц. Расчеты показывали, что если бы Манзоев все время брал продукты без оплаты только для питания своей семьи, то в этом случае недостача не превышала бы пятой части от установленной. Поэтому не случайно и совершенно правильно следователь Краев пытался выявить, не мог ли Манзоев продавать эти продукты со склада, а деньги присваивать. Было допрошено более сотни свидетелей, но ни один из них не подтвердил, что Манзоев продавал продукты за наличный расчет.

Плугов убедился в том, что Краев не упустил из виду и другой вероятный способ хищения — выписку квитанций подставным лицам, то есть он предположил, что какие-то лица фактически не сдавали продукцию, но получали от Манзоева квитанции, а затем по ним деньги, которые делили с Манзоевым. Такой путь вполне мог привести к образованию недостачи. Но при проверке и этой возможности Краев поработал на совесть. Были установлены все сдатчики продукции. Все они, да и не только они, но и члены их семей, соседи, а также другие лица подтвердили, что «Иванов», «Петров» и т. д. действительно сдавали Манзоеву продукцию, на которую была оформлена проверяемая квитанция. Все продавцы, завмаги и другие работники магазинов и ларьков также подтверждали, что по предъявленным накладным Манзоев получал от них сельскохозяйственную продукцию.

Какие-либо иные каналы хищения представить было трудно. Плугов прекрасно понимал, что на месте Краева он сделал бы то же самое. Все же он решил выехать из района в сельскую местность и побеседовать с людьми.

Вот уже две недели Плугов ездит из деревни в деревню по следам бывшего заготовителя Манзоева. Он опросил еще десятки людей, но ничего существенно нового не узнал. Сегодня он остановился в деревне со странным названием Кургатей. Деревня дворов на семьсот расположилась по обе стороны Московского тракта. В центре ее — магазин сельпо — большое зеленое здание с высоким деревянным крыльцом. Именно с магазина Плугов и решил начать знакомство с деревней и ее жителями.

Гулко хлопнула дверь с тугой пружиной. Георгий Александрович осмотрел просторное квадратное помещение — торговый зал. По трем сторонам были расположены прилавки, четвертая, с входной дверью, имела два широких светлых окна по обе стороны от двери. Товары в магазине лежали в образцовом порядке. Две трети полок было занято промышленными и треть — продовольственными товарами. Окинув взглядом полки и прилавки, Плугов отметил, что ассортимент здесь довольно разнообразный.

Покупателей в магазине не было. На стук двери из подсобного помещения вышла средних лет подвижная женщина. Она доброжелательно улыбнулась Плугову:

— Что вам угодно?

— Я, собственно, по делу, — непонятно от чего смутившись, пояснил Плугов.

Широкая и ясная улыбка продавца сменилась настороженностью. Веселые голубые глаза моментально превратились в холодные льдинки.

— По какому делу?

— По делу Манзоева, — сердясь на себя и четко разделяя слова, строго ответил Плугов.

— А вы кто такой? — глаза-льдинки сверкнули откровенной недоброжелательностью.

— Из прокуратуры области, Плугов, — ответил Георгий Александрович, предъявляя удостоверение.

Недоброжелательность на лице сменилась плохо маскируемой угодливостью.

— Заведующая магазином Васина, к вашим услугам. Если разговор долгий, могу закрыть магазин.

— Пожалуй, мы побеседуем с вами после работы. Я подожду вас в сельском Совете.

— Как вам угодно.

По пути в сельсовет Плугов пытался объяснить себе причину своего неожиданного смущения, но так и не смог. Лишь в конце дня, когда завмаг Васина бочком проскользнула в тесный прокуренный кабинет председателя сельсовета и уселась на стул, выставив ноги из-под юбки так, что были хорошо видны округлые полные колени, Плугов понял эту причину. Он и раньше часто смущался, когда сталкивался с женщинами любого возраста, в поведении которых сквозил едва уловимый цинизм, прикрываемый «утонченно вежливыми» манерами.