(3) У всех этих деревьев побеги кончаются одним единственным листом, почему, разумеется, они и не могут дать из верхушки нового побега, — нет точки, откуда бы он начал расти. (До известной степени таким же образом происходит и рост хлебных злаков: они растут, все время проталкивая вперед уже имеющуюся часть стебля, даже в том случае, если листья объедены, как это бывает у обтравленных посевов. Только злаки не дают боковых побегов, как некоторые из бобовых). Таковы различия в образовании побегов и в росте их.

(4) Некоторые утверждают, что дикие деревья не пускают глубоких корней, так как все вырастают из семени; это неверно. Можно допустить, что дерево, принявшись, уйдет своими корнями вглубь. Так делает даже большинство овощей, хотя они слабее деревьев и несомненно вырастают из семени, посаженного в землю. Глубже всех пускает корни из диких деревьев, по-видимому, кермесный дуб; пихта и сосна — на глубину среднюю; совсем поверхностные корни у хвойника, сливы и терносливы (это своего рода дикая слива). У двух последних деревьев корней мало, у хвойника много. Бывает, что деревья, корни которых не уходят глубоко, вырывает ветром с корнями вместе; особенно часто это случается с пихтой и сосной.

(5) Так рассказывают аркадяне. Жители Иды утверждают, что у пихты корни уходят глубже, чем у дуба, но их меньше и они прямее. Глубже всего пускают корни, по их словам, слива и гераклейский орех; после того как оба дерева примутся, у гераклейского ореха вырастают тонкие и крепкие, а у сливы многочисленные корни. Слива очень живуча. У клена корней мало и они поверхностные; у ясеня их больше, они густые и уходят глубоко. Поверхностные корни у финикийского можжевельника и у «кедра»; у ольхи они тонкие и ровные, так же как и у бука: у него их мало и они поверхностны. У рябины они поверхностные, но крепкие, толстые и живучие, хотя и немногочисленные. Вот деревья с корнями, уходящими в землю глубоко и неглубоко. [244]

(1) Если срубить ствол, то почти все деревья (если только корни у них не были раньше повреждены) дадут боковые побеги, сосна же и пихта усохнут совсем, до корней, [245] в том же году, если у них срубить только верхушку. Своеобразное явление наблюдается у пихты: если ствол ее лад гладкой его частью (до определенной высоты он гладкий, безузлый и ровный, годный для мачт) обрубить или если он сломается в этом месте от ветра или по какой-нибудь другой причине, то вокруг обломленного или обрубленного места нарастает небольшое образование, скорее широкое, чем высокое, [246] которое одни называют amphauxis, а другие amphiphya, [247] цветом черное и твердости исключительной; аркадцы делают из этого кратеры.

(2) Толщина его соответствует дереву: она тем больше, «чем дерево крепче, сочнее или толще. Для пихты характерно другое явление, но в том же роде: если, обрубив все сучья, снять с нее верхушку, она быстро умирает; если же обрубить ее пониже, у гладкой части ствола, то оставшаяся часть продолжает жить и на ней как раз и образуется amphauxis. Ясно, что дерево живет, сочно и зелено потому, что оно не дает боковых побегов. Все это особенности пихты.

(3) У одних деревьев имеются только свои собственные плоды и ежегодно появляющиеся листья, цветы и побеги; у других — еще сережки или усики. У некоторых, например у вяза, имеются еще гроздья и это, похожее на мешочек образование, [248] у смоковницы — преждевременно опадающие винные ягоды, [249] а у некоторых сортов смоковницы — и ранние ягоды: последние, впрочем, в известном смысле тоже плоды. У гераклейского ореха есть свои сережки, у кермесного дуба — багрянокрасные ягоды, [250] у лавра — гроздья. Они есть у плодоносного лавра, — по крайней мере у одного его сорта, но гораздо больше их на бесплодном, который зовут «мужеским». У сосны имеются рано опадающие «кувшинчики». [251]

(4) Больше всего таких образований у дуба; [252] на нем есть маленькие галлы и еще другие, смолистые и черные; затем наросты, похожие видом на ягоды шелковицы, но твердые и с трудом разламываемые, — их, впрочем, мало — и наросты в виде фалла, которые, развиваясь, образуют твердое возвышение с отверстием насквозь. Они напоминают до известной степени и бычачью голову; если их разломать, внутри у них оказывается нечто вроде маслинной косточки. Растут на дубе и так называемые «мячики»: [253] это шерстистые, мягкие шарики с твердой маленькой косточкой внутри, употребляемые для светильников. Они прекрасно горят, так же как и черные галлы. Растут на дубе и другие шарики, покрытые волосками. Они вообще бесполезны, но весной выделяют сок, напоминающий мед и на осязание, и по вкусу.

(5) В пазухах ветвей растут на крохотных или полых ножках и другие шарики, пестрые и своеобразные: по ярко-красному блестящему фону у них разбросаны выпуклые глазки, беловатые или с черными крапинками. Если эти шарики разломать, то внутри у них оказывается черная гниль. Редко вырастают на дубе камешки, похожие на кусочки пемзы; еще реже — похожие на лист, плотные, сплюснутые шарики. На листьях вдоль средней жилки вырастают белые прозрачные шарики, сначала мягкие и водянистые. Иногда внутри них оказываются мухи. Развиваясь, они отвердевают наподобие маленьких гладких таллов.

(6) Столько образований имеется на дубе помимо желудей. Грибы из корней дуба или рядом с корнями встречаются и у других деревьев. То же можно сказать и о ремнецветнике: он также растет и на других деревьях. Тем не менее, как и было сказано, дуб несет на себе самое большое количество различных образований; их окажется и тога больше, если он, согласно Гесиоду, [254] дает еще мед и пчел. Медвяная роса из воздуха осаждается, по-видимому, чаще всего на нем. Говорят также, что из его углей получается; селитра. Таковы особенности дуба.