Приняв душ, Харлоу в белом халате вышел из ванной и открыл дверцу платяного шкафа. Достал выглаженный костюм и пошарил на полке. Но не нашел того, что искал, и брови его удивленно поднялись. Заглянул в шкаф для посуды — результат тот же. Остановившись посреди комнаты, он задумался, потом широко улыбнулся.

— Так, так, — произнес он негромко. — Опять за свое. Ловкие ребята.

Но улыбка не исчезла с его лица, и было ясно, что Харлоу не особенно расстроился. Он поднял матрас, сунул под него руку и извлек на свет плоскую флягу с виски, наполовину полную, осмотрел ее и положил на место. Потом пошел в ванную, снял крышку унитазного бачка и вытащил изнутри бутылку эля, проверил уровень — она была полна на три четверти, — поставил ее назад, следя за тем, чтобы она не опрокинулась, и закрыл бачок крышкой, положив ее чуть наискось. В спальне он надел светло-серый костюм и уже поправлял галстук, когда снизу донесся звук мощного двигателя. Он выключил свет, отдернул занавески и осторожно выглянул в окно.

К входу в отель подкатил большой автобус, вокруг него толпились гонщики, менеджеры, старшие механики и журналисты, приглашенные на официальный прием. Харлоу проверил, здесь ли те, чье отсутствие в гостинице этим вечером было для него крайне желательным. Все они — Даннет, Траккья, Нойбауэр, Джейкобсон и Макалпин, последнего держала под руку бледная и сильно огорченная Мэри, — были здесь, садились в автобус. Двери закрылись, и автобус укатил в ночь.

Через пять минут Харлоу ленивой походкой спустился в вестибюль. За стойкой сидела хорошенькая девушка, которую он обделил вниманием раньше. Сейчас он широко ей улыбнулся — его коллеги просто не поверили бы своим глазам, — и она, быстро придя в себя после шока от неудачного общения с Харлоу, расплылась в улыбке и даже покраснела от приятного смущения. Для непосвященных Харлоу все еще оставался лучшим автогонщиком мира.

— Добрый вечер, — поздоровался Харлоу.

— Добрый вечер, мистер Харлоу. — Улыбка чуть поблекла. — Боюсь, ваш автобус уже ушел.

— У меня своя машина.

Улыбка снова засияла на лице девушки.

— Ну конечно, мистер Харлоу. Какая я глупая. Ваша красная «феррари». Вам что-нибудь…

— Да, будьте любезны. У меня здесь четыре фамилии: Макалпин, Нойбауэр, Траккья и Джейкобсон. Я хотел бы знать, в каких номерах они живут.

— Разумеется, мистер Харлоу. Но, боюсь, все эти джентльмены уехали.

— Знаю. Я ждал, когда они уедут.

— Я вас не понимаю, сэр.

— Я хочу кое-что сунуть им под дверь. Это такая традиция, перед началом гонок.

— Вы, автогонщики, любители подшучивать друг над другом. — До этого вечера она наверняка не встречала ни одного автогонщика, но тем не менее посмотрела на Харлоу с понимающим лукавством. — Вот нужные вам номера: 202, 208, 204 и 206.

— В том порядке, в каком я назвал фамилии?

— Да, сэр.

— Спасибо. — Харлоу приложил палец к губам. — Никому ни слова.

— Конечно, мистер Харлоу. — Она заговорщицки улыбнулась. Харлоу знал истинную цену своей славы и не сомневался, что об этой краткой встрече она будет рассказывать не один месяц; но до их отъезда из гостиницы тайну будет хранить.

Он вернулся в номер, достал из чемодана кинокамеру, отвинтил заднюю стенку, намеренно царапая при этом матовую металлическую поверхность, достал миниатюрный фотоаппарат размером с пачку сигарет. Он положил его в карман, привинтил на место заднюю стенку кинокамеры, убрал ее обратно в чемодан и задумчиво посмотрел на лежавшую там маленькую брезентовую сумку с инструментами. Сегодня она ему не потребуется: он идет туда, где есть и фонари, и все необходимые инструменты. Взяв сумку, он вышел из номера.

По коридору он прошел к комнате 202 — номер Макалпина. В отличие от Макалпина, Харлоу не приходилось проявлять коварство, чтобы добыть ключи от гостиничных номеров — у него было несколько своих прекрасных комплектов ключей. С четвертой попытки дверь открылась. Харлоу вошел в номер и заперся изнутри.

Положив брезентовую сумку на верхнюю и практически недосягаемую полку в стенном шкафу, Харлоу приступил к тщательному осмотру комнаты. Внимательному изучению подверглось все: одежда Макалпина, платяные и посудные шкафы, чемоданы. Наконец, черед дошел до запертого чемодана, можно сказать, даже кейса, на котором были по-настоящему прочные наборные замки. У Харлоу, однако, нашелся комплект ключей и к таким замкам. Открыть кейс не составило труда.

Внутри оказался небольшой переносной кабинет со множеством бумаг: счета, квитанции, чековые книжки и контракты. Было ясно, что владелец команды «Коронадо» заодно выполняет и обязанности бухгалтера. Внимание Харлоу привлекли использованные чековые книжки в гибком переплете. Он быстро пролистал их, вдруг замер и уставился на первые страницы одной из книжек, где были зарегистрированы все выплаты. Эти четыре страницы он изучил с особым пристрастием, покачал головой, словно не веря своим глазам, едва слышно присвистнул, достал миниатюрный фотоаппарат и сделал восемь снимков, каждую страницу сняв дважды. Полностью устранив следы своего визита, он вышел.

В коридоре никого не было. Дверь номера 204, где жил Траккья, Харлоу открыл тем же ключом, что и дверь Макалпина: гостиничные ключи отличаются друг от друга минимально, чтобы ко всем скважинам подходил общий гостиничный ключ. У Харлоу, по сути дела, и был такой ключ — отмычка.

Скарб Траккьи оказался гораздо меньше, чем Макалпина, соответственно меньше времени заняли и поиски. Харлоу опять-таки наткнулся на кейс, еще меньших размеров, и открыть его также не составило труда. Там лежали какие-то бумаги. Харлоу заинтересовала тоненькая книжечка в красно-черном переплете, видимо, это был зашифрованный перечень адресов. Каждый адрес (или не адрес?) был обозначен одной буквой, за ней следовали две или три совершенно не поддающиеся расшифровке строчки букв. Может, это что-то и значило, а может, и нет. Харлоу заколебался, потом пожал плечами, достал аппарат и сфотографировал страницы. Приведя комнату в безупречный порядок, Харлоу вышел.