Подношу ко рту ложку и ощущаю на спине тепло, потом на голове. Веду плечом, и оно пропадает. Пытаюсь продолжить трапезу и вновь то же самое ощущение, только жжет в разы сильней. Резко оборачиваюсь и вижу руку Киры надо мной.

Пугаюсь этой странной картины и отшатываюсь в сторону.

— Ну ты чего? Я же говорила, что лечить могу, забыла? — улыбается тетя. — Соня сказала, что у тебя сегодня живот болел и голова, помогаю.

Машу головой отрицательно, чтобы не делала так.

— Мне больно, тетя, — читает она мое послание и останавливается.

— Прости, дорогая, я хотела помочь.

Больше сюрпризов в этот вечер не было. Хотя Кира еще раз пыталась завести со мной тему критических дней, на что я отрицательно покачала головой. Подумаешь, поздно начались и температура с болью в животе.

Легла спать, чуть посидев в гостиной со взрослыми и сон, приснившийся мне в эту ночь, был настолько странным, что я так и не поняла, был ли он вообще сном?

Сначала я долго ворочалась, будто что-то мешало мне заснуть. Но как только я погрузилась в темноту, вынырнуть из нее не смогла, пока она сама не отпустила.

«— Привет, Дара, — говорит девушка с большим беременным животом, как минимум восьмимесячным сроком или больше.

Красивая, темноволосая, в струящемся хлопковом белом платье. Четкие густые брови, добрые карие глаза и тонкие губы, растянутые в улыбке дарящей тепло. Она старше, ненамного, но это сразу понятно.

— Здравствуйте, — всматриваюсь в нее и понимаю, что где-то видела, но не могу вспомнить.

— Как ты? — делает ко мне шаг, но я тут же отступаю, подмечая, что мы у нас в доме, гостиной на первом этаже.

— Кто ты такая? — голос звучит пугливо, и она это чувствует.

— Ты так изменилась, — снова улыбается и садится кое-как в кресло, придерживая бережно живот, а после поглаживает, удобно устраиваясь.

— Такая же, как и была, насколько я знаю. Только если сравнивать со мной же десятилетней давности.

— Садись, — кивает в сторону дивана, — поговорим немного.

— Вы в моем доме, а ведете себя как хозяйка, — немного грубо, но я сейчас иначе не могу, потому что ничего не понимаю.

— Ты права, извини. Я тут и правда всегда была чужой. Я Сорина. Наверное, имя тебе ни о чем не скажет, — грустно вздыхает немного отворачиваясь.

Все же подхожу к креслу напротив нее и сажусь в него, поджимая ноги.

— Ждешь ответов? Но вопросы так и не задала.

— Задавала, вы их проигнорировали.

Смотрю на то, как ее рука ласково касается живота. С такой нежностью и любовью. Не знаю, почему я все это отмечаю для себя. Но бросается в глаза ее светлая, не знаю… аура? Как еще назвать, не нахожу слов.

— Они не так важны, как те, что и впрямь стоит озвучить.

— А для меня эти важны.

— Странно слышать тебя такой. Резкой, немного грубой, — она поджимает губы, словно сожалеет о чем-то или вспоминает нечто неприятное.

— Послушайте, я и правда ничего не понимаю.

— Это так сложно, Дара, так сложно, — девушка трет одной рукой лоб и громко выдыхает. — Изначально было нелегко, а сейчас вообще запуталось. Но знаешь, самое важное, что я поступила правильно. Ты сейчас не поймешь этого, быть может, потом, когда пройдет время. Если они не растворятся в прошлом дне, но сейчас я хочу сказать тебе, что мне жаль, — на этих словах девушка стала плакать, но говорить не перестала. — Мне так жаль, малышка моя. Тот крик стоит громким звоном в моей голове и не уходит ни днем, ни ночью. Я знаю, что это было неизбежно, но не думала, что будет так больно. Но это все же лучше, чем смерть.

Я ощутила, как холодок прошелся по моей коже и резко обернулась, будто там кто-то мог стоять.

— Мне, наверное, пора уходить. Прости меня, Дара, — она встала на ноги и начала идти к выходу из дома спиной вперед, смотря в мои глаза.

— Я запуталась, постой, — поднялась за ней, но не смогла пошевелиться. Ноги словно веревкой связаны. — Аккуратней, — выкрикнула, когда она подошла к высокому порогу, — но ее из-за угла подхватили чьи-то руки.