– Сколько я проспала?

– Час или два… Без понятия! Сделайте что-нибудь с ней! Если нужна вода, возьмите хоть целую канистру!

– Да не волнуйтесь вы так, Артемий Аристархович. Дышите через раз.

– Зачем? Это успокаивает?

– Нет. Кажется, наша малышка перепачкала пеленки. Так что, пардон. Придется что-то с этим делать.

– Вы собираетесь менять подгузник? В кабинете?! На моем рабочем столе?!

– К счастью, я подгузники не ношу. Но уж точно не стала бы для этого залезать на рабочий стол. А вот ребенок этого требует. В вашем чудо-шкафу, случайно, не найдется запасного памперса?

– Нет! Более того, скоро догорят последние свечи, и мы останемся даже без них. Зато есть еще одна бутылка вина.

– Боюсь, младенец не оценит ваши «погреба».

Судорожно перебираю в голове альтернативы памперсу. Пакет? Кусок тряпки? Губка? Мама дорогая, я чувствую себя, словно в каменном веке!

– Не подскажите, из чего можно соорудить самодельный подгузник? Моя фантазия не работает.

– Бумага?

– Офисная? Которой палец легко обрезать? Ну уж нет. Бинт, вата, марля… есть что-то из этого?

– Сомневаюсь.

Артемий шарит по ящикам. Безуспешно.

– А, нашел! – вытаскивает из-под стола клочок ваты, которой не хватит даже на котенка.

– Мало. Ищите лучше.

– У меня офис, а не аптека!

– Тогда вам придется потерпеть этот концерт, пока нас не освободят.

– В корзине есть пеленка. Воспользуйтесь ей.

– Это плед. А на улице осень, да и в офисе прохладно. Не буду лишать крошку теплого одеяла.

– И что предлагаете? Может, мне предоставить вам свою рубашку или пальто?

– А давайте! Думаю, вполне подойдет.

– Вы серьезно?

– Вполне.

Хочется взять его «на слабо». Отчего-то я уверена, что самовлюбленный красавчик не станет идти на такие жертвы. И уж тем более не отдаст свою личную вещь на такие «приземленные» цели.

– Ладно, ваша взяла, – сдается, расстегивая ворот у рубашки и вводя меня в транс.

– Что вы делаете?!

– Раздеваюсь, очевидно.

– З-зачем?

– Сами просили. Вот. Получите, распишитесь.

Невозмутимо щелкает пуговицами на сорочке и, ловким движением избавляясь от нее, демонстрирует бицепсы и неплохо подкачанное тело. Замираю, словно не видела ничего подобного раньше. А мужик-то хорош собой, даже слишком. Нервно сглатываю и беру белоснежную брендовую сорочку, приятно пахнущую дорогим одеколоном. Мысленно считаю до пяти и заставляю себя сосредоточиться на задаче, а именно соорудить подобие трусиков для младенца из подручных средств.

– Дайте мне ножницы.

– Зачем?

– Нужно избавиться от пуговиц. Вы же не планировали после этого носить свою рубашку? – не могу удержаться, прыскаю.

Оставляет без ответа, протягивая мне инструмент. Трясущимися руками отрезаю все, что может помешать или травмировать нежную кожу малышки, а после раскладываю рубашку так, чтобы получился треугольник.

– Давайте сюда вашу… вату.

Кручу, верчу… пока босс отвлекает внимание ребенка какой-то шуршалкой. В борьбе с плачем все средства хороши. Удивительное зрелище, конечно… Догорающая свеча, полуголый бизнесмен и младенец в грязном памперсе. Такое не каждый день увидишь!

– Так, а теперь самое сложное. Нужно как-то снять старый подгузник.

– Предоставляю это почетное право вам.

Артемий отходит на безопасное расстояние и с тревогой поглядывает в мою сторону. Ну что ж. Где шипы, там и розы… а где дитя, там и… сами знаете что.

Как можно аккуратнее снимаю переполненный памперс и запихиваю его в заранее подготовленный пакет для мусора. Вытираю ребенка влажными салфетками, к счастью, обнаружившимися в моей дырявой сумочке, и аккуратно «запаковываю» в мужскую рубашку.

– Вау. Впечатляет.

– Спасибо. Я старалась.

– А говорите, что не имеете опыта.

– Так и есть, экспромт. Вот уж не думала, что кружок оригами, который посещала в детстве, когда-нибудь пригодится.

Артемий начинает смеяться, а малышка забавно дергает ручками. В подгузнике-коконе она выглядит на удивление мило. Но главное, что теперь ей сухо и тепло.

– Наверное, нужно дать ей смесь.

На этот раз мы не разбавляем содержимое банки, а нагреваем кипятком. Девочка кряхтит, но не отказывается от перекуса и снова засыпает у меня на руках. Только сейчас понимаю, что жутко устала. Руки немеют, спину тянет, а шею сводит. Как же нелегко быть родителем младенца!

– Похоже, можно выдохнуть, – резюмирует босс.

– Не уверена… – киваю на вспыхивающую свечу, которая с треском гаснет. Ну все. Теперь ничего не освещает кабинет, кроме тусклого уличного фонаря. К счастью, глаза успели адаптироваться к полумраку и я могу разглядеть очертания предметов вокруг.

– Удивительный вечер.

– Согласна. Вы, наверное, жутко злитесь на судьбу? И на то, что не выгнали меня сразу.

– Без вас мне было бы скучно сидеть взаперти.

Усмехаюсь, перекладывая сверток поудобнее.