— Всё ещё думаешь, что со мной ты в безопасности?

Колкие слова, вместе со ставшими заметными острыми клыками, должны были отрезвить её. Янте следовало отстраниться и уйти, чтобы он смог взять себя в руки. Но вместо этого она, встретив внимательный взгляд, уверенно ответила:

— Да, — и, вновь ухватив его за волосы, потянула к себе. — Дэз,… я хочу верить тебе.

Опустив взгляд на его губы, Янта могла поклясться, что услышала тихое рычание, когда он вдруг сбросил со столика всё, что могло им помешать, и обрушился на неё градом жалящих, почти грубых поцелуев, которыми словно пытался выпить её. Тихий стон, вырвавшийся из её груди, пробудил в нём нечто тёмное, нечто неуправляемое, что грозило перехватить надо всем контроль. От задумчивости и сдержанности не осталось ни следа, когда он, обнимая её одной рукой, пальцами второй ухватил край подола платья и задрал его больше, чем до середины бедра.

Вот только именно это действие заставило Янту упереться обеими ладонями в грудь Дэздраша, до которого далеко не сразу дошёл факт того, что от него пытаются отстраниться.

— Дэз, пусти, — сбивчиво прошептала она, чувствуя, как частит сердце, когда он покрывает поцелуями шею, сжимая её в объятиях. — Пусти, пожалуйста.

Её голос доносился до него сквозь пелену отчаянной жажды и обжигающего желания, и казался едва слышимым. Так легко было проигнорировать его. Вот только откуда-то из глубины сознания отчаянно пробивалось понимание – поступи он так, потом придётся пожалеть.

— Прости, — глухо прошептал он, разжимая объятия, но вместо того, чтобы выпрямиться и отступить, упёрся руками в столешницу по обе стороны от неё. — Я не должен был…

— Всё в порядке, Дэз, — перебила его Янта, спешно поправляя платье. — Мне тоже не следовало провоцировать тебя, — тихо признала она, не собираясь винить Дэздраша в том, что они оба поддались взаимной симпатии больше, чем следовало.

— Твои красота и открытость сами по себе та ещё провокация, — хмыкнул он, приняв данную Янтой возможность сгладить неловкость, чуть было не возникшую между ними. — Они слишком отличаются от того отношения к нам, которое мы наблюдаем веками.

— Краэхрон знал, кого к вам подбросить, не так ли? — иронично усмехнулась она, решив, что не станет разыгрывать перед Дэздрашем непонимание сложившейся ситуации и святую невинность.

И пусть любопытства ей было не занимать, но дурой Янтарэлла не была никогда.

Заглянув ей в глаза, Дэздраш вдруг понял, что за дни своего уединения она оценила всё произошедшее с собой и сделала правильные выводы. Но прежде чем он как-нибудь отреагировал на это, она поднырнула под его руку и, спрыгивая со столика, отступила на несколько шагов.

— Я,… — помедлив, она глубоко вздохнула и, будто извиняясь, неуверенно улыбнулась. — Мне нужно побыть одной ещё немного.

— Сколько потребуется, — кивнул Дэздраш, прикрыв глаза.

Стоило ей направиться к двери, как он медленно выпрямился и сделал глубокий выдох. Столько раз он говорил Мидрашу, что тот должен держать себя в руках, а в итоге сорвался сам. Недовольный этим, он хмуро свёл брови. А потом заставил себя убрать устроенный беспорядок и постараться не надумывать лишнего после случившегося. Хотя это было той ещё задачкой.

В первый солнечный день Мидраш, как и обещал, повёл Янтарэллу в деревню расположенную в долине. Едва часы пробили девять, он поначалу негромко постучал в дверь комнат девушки. А когда та не открыла и не отозвалась даже, начал тарабанить куда сильнее, позабыв о всяких приличиях.

— Янта, открой, — настойчиво начал он. А когда это не подействовало, стал канючить, совсем как ребёнок: — мы так полдня потеряем!

Крутясь перед входом в покои, он сделал несколько шагов по коридору в одну сторону, потом в другую, а после и вовсе толкнул дверь и зашёл в гостиную Янты без приглашения. Но комната была пуста и, видит небо, от того, чтобы двинуться в спальню, вампира отделало лишь понимание, что это может не сойти ему с рук так легко, как хотелось бы. Поэтому, Мидраш остановился у деревянной двери в спальню и постучал по ней костяшками пальцев.

— Эй, засоня, вставай! — позвал он и на время успокоился, услышав по ту сторону неясные звуки.

Через пару минут дверь отворилась и в проёме показалась заспанная девушка. Кутаясь в длинный халат, она уставилась на чересчур бодрого парня.

— Ты бы ещё головой постучал, — мрачно посоветовала она и тут же сладко зевнула. — Обязательно было меня будить?

Мидраш настолько изумился этому вопросу, что не нашёл ответа. И пока он копил в себе возмущение и протест, Янта сухо пообещала:

— Я скоро спущусь.

— Могу я подождать тебя здесь? — едва успел уточнить он, прежде чем Янта закрыла дверь.

Бросив на него взгляд через плечо, она вскинула бровь, усмехнулась, кривя уголок губ, и колко заметила:

— Теперь ты вспомнил, что нужно спрашивать моё разрешение?

Что удержало её от того, чтобы хлопнуть дверью, Янта не знала. Быть может, это была воспитанность. А, быть может, и то, что портить отношения с тем, кто приютил тебя, было скверным ответным жестом.