— Кира! — радостно машет мне руками Лёля. — Я застолбила места в первой пятерке.

— Отлично! — подлетаю к закрытой, пока еще двери в аудиторию. — Привет, красотка! — обнимаю подругу. — Ну что, готова?

— Не знаю… — Она беззаботно пожимает плечами. — Будь что будет. О, а ты в курсе, что Вера Павловна приболела и экзамен будет принимать Царь? — Лёля загадочно подмигивает и потирает ладошки, как муха, севшая на варенье.

— Нет, — удивляюсь я, и только сейчас до меня находит озарение, а ведь Ивана не должно было быть сегодня в универе, ну, во всяком случае, на экзамене — точно.

— Заходите, — раздается голос преподавателя из приоткрывшейся двери. — Кто тут смелый?

— Мы! — бодро салютует Лёля.

Она подхватывает меня под руку и, тараня группку зазевавшихся сокурсников, прет в кабинет. А дальше все так быстро завертелось: билет, подготовка, ответ… и вот я уже стою в коридоре, окруженная галдящими студентами, наперебой заваливающими меня вопросами об экзамене. Что-то быстро, порой невпопад, отвечаю и с облегчением вздыхаю, когда из аудитории выходит улыбающаяся Лёля.

— Ну что, теперь какие планы? — спрашивает она, выдернув меня из толпы оголтелых чаек.

— Для начала — в библиотеку. — Я поднимаю чуть выше увесистую поклажу. — А затем мне надо дождаться Ивана… — чуть сбиваюсь, но все же добавляю: — Васильевича.

— Да ну! — Моя любимая подружка округляет в недоумении свои зеленые глазищи. — Ну-ка, ну-ка… — Она заговорщически наклоняется ко мне. — А с этого места — поподробнее.

— Да нечего там «поподробнее»! — отнекиваюсь я и вкратце рассказываю ей о своём утреннем приключении. — Так что я просто дождусь его, заберу вещи…

— И потом вы поедете, — перебивает она, закатывая глаза к потолку с мечтательным вздохом, — в… — Тут ее мысль обрывается, и Лёля тормозит, дернув меня за рукав. — А он один живет или с родителями? — зачем-то спрашивает она меня.

— Не знаю, — отвечаю я, опешив.

— А! — машет она рукой. — Не важно. — И опять машет рукой. — В общем, позвонишь мне после и расскажешь, как все прошло.

Улыбаюсь ее непосредственности и клятвенно заверяю, что позвоню и расскажу все в подробностях.

— Тогда я побегу. — Она целует меня в щеку на прощание, когда мы выходим из библиотеки, избавившись от груза «знаний». — Не буду отсвечивать! — хихикает и достает телефон. — Пока.

Мы синхронно машем руками и расходимся в разные стороны. Она спешит на выход из университета, попутно с кем-то общаясь по телефону. Я же неспешно семеню обратно, но на полпути меняю маршрут и решаю подождать окончания экзамена не под дверью аудитории, а рядом с кабинетом кафедры. Забираюсь на широкий подоконник, усаживаюсь по-турецки (вот он, один из плюсов старинных кирпичных домов: в них такие толстые стены, что подоконники смело могут заменить полутораспальную кровать) и ныряю в «омут» социальных сетей.

— Заждалась? — слышится мягкий шепот над самым ухом.

От неожиданности я вздрагиваю, теряю равновесие и едва не падаю, но сильные руки ловят меня, пригвождая стальной хваткой к крепкому телу.

— Можно уже отпускать, — неуверенно предлагаю я. — Я не буду больше падать.

— Прости, это я виноват. — Извиняясь, Иван, все же расцепляет руки, и я делаю шаг в сторону.

— Ничего, — отмахиваюсь я. — Все сдали? — перевожу разговор в нейтральное русло.

— Да! — с облегчением восклицает Иван, и мне даже кажется, что он мысленно крестится, радуясь быстрому избавлению от нерадивых студентов.

Мы забираем из кабинета мои вещи и решаем, что неплохо было бы отметить мою пятерку в зачетке вкусным обедом. Ну а почему бы нет!

— А ты свободен завтра? — спрашиваю я у Ивана, когда мы уже выруливаем с университетской парковки. — Не хочешь составить мне компанию на дне рождении одной маленькой девочки?

Ну, а почему бы нет?

*Кира*

В мой сладко-ванильный сон, словно раскаты грома среди ясного дня, врывается настойчивая трель телефонного звонка. Сегодня же выходной, ну кому я так рано понадобилась?

Сознание протестует и не желает покидать розовую пену сновидений. Я сильнее натягиваю на себя одеяло, зарываясь в подушку.

— Абонент временно не в сети, — хриплю полусонным голосом, так и не раскрыв глаз, — перезвоните.

Вот кто бы только меня услышал? Телефон не перестает надрываться, и мне ничего не остается, как ответить на чье-то очень требовательное желание услышать меня с утра пораньше. Переворачиваюсь на спину и, хлопая ладонью по прикроватной тумбе, пытаюсь отыскать верещащий источник моего раздражительного пробуждения.