Смотрю на него с легким укором и жалостью к самой себе. Чего же я такая переменчивая? А сердце продолжает биться с космической скоростью, разгоняя по телу мурашки будоражащих воспоминаний, и бабочки в животе взлетают ввысь — им, глупым, невдомек, что я поставила жирную точку на мимолетном эпизоде своей не шибко бурной личной жизни, под черновым названием «Мой Мистер Шоколадка».

— Кир, я, правда, очень сожалею…

— Молчи! — резко прерываю его очередную попытку извиниться.

До рези в глазах жмурюсь, закрывая уши ладонями и качая головой. Я не желаю слушать очередную ложь, я не хочу вспоминать о прошлом. Его надо прогнать, его надо забыть. Вот только это у меня плохо получается.

— Молчи, — повторяю сквозь стиснутые зубы. Ты пришел отдать презент? — уточняю цель его визита, но, не дождавшись ответа, продолжаю: — Вот оставляй его и уходи.

Так и не разомкнув глаз, стою на месте, словно сторожевая башня на границе, и лишь слышу шелест большого бумажного пакета, что стоял у его ног, и оберточной бумаги букета. Делаю глубокий вдох, мысленно считаю до десяти, пытаясь в который раз убедить себя, что поступаю правильно, и, громко выдохнув, распахиваю глаза. Надежда, что Саша ушел, разбивается о его настырный взгляд и непоколебимую уверенность, с которой он, сдвинув мешающий ему кулек в сторону, делает решительный шаг в мою сторону.

— Ну уж нет, Белка, в этот раз я никуда не уйду! — самонадеянно заявляет он.

Наступает на меня, словно голодный хищник на трусливого зайца, оттесняя в глубь квартиры. Не оборачиваясь, ногой захлопывает дверь, отрезая нас от мира. Моя маленькая квартирка вмиг сужается до размеров спичечного коробка, в котором нам вдвоем безумно тесно. Мне не хватает воздуха, и сознание затягивает вязкий туман предвкушения.

— Я не одна, — все же пытаюсь предотвратить неизбежное и выдаю последний аргумент.

Плевать на то, что это неприкрытое вранье, и, судя по тому, как Мистер Шоколадка лишь дерзко скалится, это его не остановит.

— Честно, малыш? — интересуется он, подхватывая меня за талию и усаживая на высокую тумбу в прихожей. Испуганно хватаюсь за его широкие плечи, впиваясь в них онемевшими пальцами.

— Мне похер, — продолжает он, вклинивается между моих бедер, жестко пресекая мою попытку свести их вместе. — Твоей подружке придется отсидеться в комнате, дабы наши страстные приветствия не нарушили ее чуткий душевный настрой.

— А если это не подружка? — пытаюсь злорадствовать я, провокационно улыбаясь.

— А этому… — Злость мимолетно проносится в его взгляде, а крепкие ладони сильнее сжимаются на талии, до ярких отметин на нежной коже. — Лучше самому, и как можно быстрее, выйти через окно! — напряженно выдыхает Саша, почти касаясь моих губ. — Иначе я ему в этом помогу.

Моя попытка дерзить решительно пресекается требовательным поцелуем. Его губы накрывают мои, сминают, запечатывают и не дают нормально вздохнуть, порабощая мою волю и подчиняя своей власти. Я просто парализована этой мощной, настойчивой атакой и охотно сдаюсь на милость победителя, растекаюсь лужицей, посылая «лесом» все доводы трепыхающегося сознания.

— До кровати я не дотяну, малыш! — надрывно дыша, рычит Саша. — Поэтому сейчас — быстрый и жестки секс, не сходя с этого места, — выдает он свой план, прикусывая кожу на моем оголенном плече, — а потом я буду долго, нежно и в разных позах любить тебя весь день, всю ночь на разных горизонтальных, и не только, поверхностях.

— Ты же здесь проездом, — удивленно хриплю я, запрокидывая голову и позволяя ему покрывать поцелуями чувственное местечко за ухом, — всего на пару часов.

— Нет, — жарко выдыхает он, а я ловлю его ухмылку. — Я здесь на неделю, Белка.

— Неделя? — упираюсь в его плечо, чуть-чуть сдвигаясь в сторону, чтобы на миг взглянуть в его затуманенные глаза, — Но…

— Не мог же я сказать открыто, что взял отпуск и еду трахать свою любимую Белку, по которой скучал все эти гребаные дни.

— Отпуск…

— Белка, разговоры не по теме, — шипит Саша, и жар его очередного поцелуя сжигает напрочь все мои сомнения.

Тонкие бретельки под натиском его уверенных рук спускаются, утягивая за собой топ и оголяя мою грудь. Возбужденные соски от дуновения прохладного воздуха становятся болезненно чувствительными. И Саша накрывает один из них губами, чуть прикусывая, тянет до легкого покалывания, лаская затем языком. Выгибаюсь навстречу этим горячим ласкам, а по телу прокатывается волна возбуждения, опаляя истекающее соками страсти лоно.

Он проводит руками по моим ногам, от колен и выше, по внутренней стороне бедер к шортикам. Грубо проходится ладонью по промежности, вдавливая напрочь промокшую ткань между складочками моей припухшей от возбуждения плоти, задевая горошину клитора и взрывая яркие фейерверки в моем мозгу. Я жмурюсь от набегающих волн наслаждения, путаюсь пальцами в его волосах на затылке и прикусываю губу, боясь сорвать голос от стонов удовольствия.

А он продолжает забавляться с изнывающими от его ласк сосками и, настойчиво сдвинув шелковую преграду, резко входит в меня сразу двумя пальцами.