Шрифт:
Как бы мне хотелось, чтобы всё это оказалось ложью — злой шуткой, которую я бы даже смогла простить своему мерзкому родственнику. Вот только глазам своим я не могу не верить. И если даже про будущую женитьбу он соврал, то с любовницей точно сказал правду. Я не смогу простить такого предательства.
Этой ночью я так и не уснула… Прислушивалась к малейшим шорохам за дверью, боясь услышать шаги приближающегося мужа, который к слову и вовсе забыл о моём существовании в объятиях своей белобрысой любовницы.
Ближе к утру он все таки появился, без стука шагнув в мою спальню. Притвориться спящей было единственным верным решением, которое поселилось в моей голове, раскалывающейся от продолжительных рыданий.
Матрас за моей спиной прогнулся и я почувствовала свежий аромат геля для душа, которым пользуется мой муж. Видимо так решил смыть следы своей измены, вот только не из моей памяти…
Тяжёлая рука обхватила меня поперёк тела и прижала плотно к груди. Сейчас эти прикосновения вызывали лишь отвращение, и мне нестерпимо захотелось освободиться. Но я продолжала лежать, боясь пошевелиться.
— Почему ты спишь здесь? — Бесцеремонно спрашивает Темир. — Разве я не сказал тебе ждать меня в нашей спальне?
Притворяться спящей дальше не было смысла. Его голос даже мёртвого разбудит. Прячу заплаканное лицо растрёпанными волосами и утыкаюсь в подушку.
— У меня сильно разболелась голова и я перешла к себе, — стараюсь говорить сонным голосом, не вызвав подозрений.
— Сейчас тоже болит? — Обеспокоенным голосом спрашивает Темир, трогая ладонью мой лоб.
— Не так сильно, но пару часов бы ещё поспала, — уклончиво отвечаю.
— Ладно, не буду тебя мучить, поспи, только недолго. После обеда мы вылетаем в Москву. Как тебе мой сюрприз?
Из последних сил пытаюсь сдержать слёзы, которые вот-вот прорвутся в безудержное рыдание.
Давид и в этом не солгал…
Глава 27
Аяна
Как только Темир покидает мою спальню, я тут же подрываюсь и несусь в ванную, где наспех принимаю душ и начинаю приводить себя в порядок, пытаясь скрыть следы бессонной ночи. Консилер с тональным кремом немного сгладили отеки под глазами. А розовые румяна слегка освежили мою бледную кожу.
В голове прокручиваю одну единственную мысль, за которую цепляюсь как за соломинку, в попытке выкарабкаться на свет из глубокой тьмы. Другие мысли тоже непрошено прокручиваются в мозгах, но я отчаянно стараюсь их игнорировать, иначе просто не вывезу…
Мне просто жизненно необходимо попасть в Москву, на свою территорию. Только там я смогу дышать более менее ровно, зализывать свои раны вдали от безжалостного и эгоистичного мужчины, которого несмотря на всё, полюбила всем сердцем, хоть он и разбил его на мелкие осколки.
Если Темир узнает, что я в курсе его ближайших планов, то несомненно отменит мой визит на Родину. Такие риски ему ни к чему накануне свадьбы. Поэтому мне ничего не остаётся, кроме как играть роль наивной дурочки, которая пойдёт за ним в огонь и в воду. Смогу ли? Не уверена…
Я не актриса, а Темир не дурак.
После проведенных вместе двух насыщенных дней, которые я вряд ли смогу когда-то забыть, наши отношения перешли далеко за грани фиктивности.
Что если Темир захочет близости уже сегодня?
Не думать. Не думать. Не накручивать себя!
Закидываю наспех первые попавшиеся вещи в дорожную сумку, с которой недавно только вернулась и напоследок окидываю беглым взглядом комнату, по которой уж точно не буду скучать.
В аэропорт мы едем в сопровождении Камаля и еще двух незнакомых мужчин, которые больше напоминают дипломатов, нежели личную охрану.
На борт поднимаемся тем же составом, чему я бесконечно радуюсь. На мне солнцезащитные очки, которые хоть немного скрывают мои истинные чувства.
Темир усаживает меня в кресло рядом с собой и по-хозяйски кладёт свою ладонь на моё колено, когда начинаем взлетать. Откидываю голову назад, стараясь не смотреть и не прислушиваться к своим ощущениям.
Напротив нас сидит его друг, который тактично отворачивается и смотрит в окно, делая вид, что ничего не замечает.
— Видишь, что ты наделала, отказавшись уединиться со мной перед вылетом? — Шепчет хрипловатым голосом, щекоча носом мочку моего уха. — Вгоняешь в краску моего личного помощника…