Мы остались в бункере впятером. Нас трое и пара Джессик. Они не стали тратить силы на то, чтобы остановить мистера Говарда. Подходил финал. Чувство времени упорно не хотело возвращаться ко мне – я ни как не могла уследить за всего-то двумя шаманящими по бункеру фигурками и очень тупо соображала, что надо снова чем-то перебить, эту плывущую, уводящую в обморочное забытье мелодию...

– Мама, говори что-нибудь... Пожалуйста... Хоть эту ерунду – у тебя там на бумажках... – вдруг ясным голосом выговорила Лу.

Этот голос словно током ударил Джессику. Она, а за ней ее близнец, повернулись к нам. Стали приближаться – осторожным, пританцовывающим шагом. Почти синхронно вскинули руки...

– Читайте эту муру! – закричал Эвальд. – Громко, вслух! Видите, ее еще не совсем...

Я снова подняла к глазам – лампы почти совсем погасли – пачку измятых листов:

– Достаточно лишь породить в одной из современных, технически зрелых стран затравку – центр кристаллизации, вокруг которого сплотится растущая как снежный ком секта адептов Перевоплощения, чтобы они – эти провозвестники Нового Знания, отринув обветшалые и несовершенные свои «я», повели все человечество к Воплощению в новом, совершенном материале, через великий обряд Кровавой Реинкарнации...

Современные средства модификации человеческой личности делают создание такого первичного кристалла технически легко достижимым... Гос-с-споди, куда, однако, хватил Господин Кукольник...

Теперь уже и подруга-близнец нашей Джессики только поворачивала вслед за ней голову. Потом – только взгляд. Потом – ткнулась приятно улыбающимся лицом в прутья клетки, сползла на пол.

Зато Джессику воскресение мистера Говарда навело на какую-то мысль: она принялась, продолжая свой странный танец, выписывать по бункеру все расширяющиеся круги, пока, наконец, не наткнулась на валявшийся посреди прохода револьвер охранника. Над ним она остановилась и, не изменяя гипнотического ритма своих движений, стала раз за разом пытаться ухватить этот слегка великоватый для нее предмет, поднять его с пола... Но движениям ее как-то не хватало уверенности.

– Там не должно оставаться патронов... – больше самому себе, чем мне, сказал мистер Эвальд. – Один... Ну, от силы – два...

Тем временем уверенность пришла к Джессике. Было видно, что она твердо вознамерилась овладеть пушкой. Дело, очевидно, решил донесшийся сверху, из офиса шум шагов. Голоса.

То ли мистер Говард вызвал подмогу, то ли просто кому надо сами добрались до нас.

По лестнице загрохотали шаги. Джессика управилась-таки с револьвером и развернула его навстречу входящему. Детективу Давенпорту.

Тут в дело вступил мистер Эвальд. Он кончил прикидывать на вес клинок миссис Дуглас и запустил его в куклу. Но не слишком удачно. Довольно тяжелая рукоять пригрела Джессику по затылку и она, резко, словно от этого удара, развернувшись в нашу сторону, нажала спуск. Пуля пришлась Эвальду в плечо и крутанула его так, что он чуть не свалил меня и еле удержался на ногах.

А револьвер в руках куклы все щелкал и щелкал, прокручивая барабан. Теперь уже вхолостую. Я помогла Эвальду сесть и стала наскоро бинтовать рану его же разорванным рукавом. Не было времени оглянуться, и я никак не могла понять, почему медлит детектив. И те двое или трое, что я успела несколькими секундами раньше разглядеть за его спиной.

Потом я подняла глаза на Лу и обомлела. Вот он где был – мой «Магнум» – в руках у дочери. Точнее у манекена, который еще недавно был моей дочерью. Нелепого манекена с остекленевшим взглядом, выкинувшего вперед, в диком, недетском жесте, зажатый в обоих руках тяжелый, страшный револьвер.

Тогда я перевела взгляд на почти утонувший в темноте бункер. Мистер Давенпорт, двигаясь осторожно, словно по скользкому льду, продвигался к нам. Позади него, несколько более уверенно шли еще двое – один в полицейской форме, другой – в цивильном. И оба осторожно вытягивали на свет божий пушки.

– Успокойся, девочка, успокойся... Тише... тише... – машинально повторял мистер Давенпорт, не спуская глаз с черного очка дула «Магнума», описывающего в руках у Лу замысловатую восьмерку. Медленно. Очень медленно... Вслед за движениями Джессики.

А та черным колдуном стояла, даже не оборачиваясь на полицейских, и странным, с дикой, нечеловеческой расстановкой интонаций голосом надиктовывала:

– Вот так, вот так, Лу... Ну, теперь ты видиш-ш-шь, как это легко... Они не пос-с-смеют... Ты видишь, они с-с-слушаются тебя... Вс-с-се так прос-с-сто... А теперь надо делать все быс-с-стро, очень быс-с-стро, Лу...

Я резко повернулась и уставилась на Джессику.

– Ты что затеял здесь, Кукольник? – спросила я совершенно спокойным, неожиданно для самой себя, голосом. – С чего это ты забрал себе в голову, что сможешь одолеть живых людей?

– А только живых-х-х и можно одолеть, моя дорогая, – чужим, совсем не кукольным голосом сказала Джессика, уставив на меня желтые огни своего взгляда. – А мертвые – непобедимы... Бес-с-смертны...

Но и человеческим не был он, этот голос...

– Не-е-ет!!! – выкрикнула я.