А когда вечером немцев построили в колонну, Рекс бросился на них, и охранник его застрелил.

И тогда я раз и навсегда запомнил, что сторожевых, охранных и больших охотничьих собак лучше в комнаты не брать. Другое дело маленькие собаки.

Многие столетия в Германии существовали собаки, которые охраняли овец. Они различались по размерам, форме ушей, окрасу и лохматости. Объединяло их только то, что они были профессиональными пастухами, быстрыми, неутомимыми и послушными.

В конце ХIХ века молодой военный Макс фон Штефаниц попробовал вывести из этих собак единую породу немецких национальных овчарок. Главное, что хотел сохранить и укрепить Штефаниц, – это удивительную способность этих собак к работе, развившуюся у них за столетия неустанного труда. И ему это удалось, к началу ХХ века в Германии существовала чистокровная немецкая овчарка – универсальная служебная собака c крепкой нервной системой и безграничной преданностью хозяину.

Первое, о чём вы должны помнить, заводя дома немецкую овчарку, – это о том, что она нуждается в постоянной деятельности. Собака должна работать, иначе она становится плохо управляемой и агрессивной.

И вот я стал жить самостоятельно. У меня появилась небольшая двухкомнатная квартира. (Это я сейчас говорю – небольшая, а тогда она казалась мне огромной. Ещё бы, целых тридцать метров!) Я сам себе хозяин и могу заводить любую собаку.

Иду я как-то по улице Палиха и вдруг около одной развалюхи (там ещё недавно стояли маленькие деревенские дома из дров) вижу несколько прекрасных щенков. Такие мохнатые, кудлатые обаяшки. Один прелестнее другого.

– Отдайте!

– Берите хоть всех.

– Всех не нужно, а вот этого я возьму.

Я сказал сам себе:

– Подумаешь, дворняжка. Собаки всякие нужны, собаки всякие важны.

И я, что называется, налетел. Хуже собаки я в жизни не видел. Начнем с того, что у неё оказались блохи. Причём в каком-то запредельном количестве. С трудом, но мы их вывели.

Потом оказалось, что у неё есть глисты. С трудом, но мы их вывели.

Потом оказалось, что эта собака глупа до невероятности. Если в подъезде слышался любой звук, она заводила лай минут на сорок. В любое время суток, в ночь-заполночь:

– Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав! Гав!

Но это только в присутствии хозяев. Если хозяев не было, она залезала под диван и мышью молчала, что бы в подъезде ни происходило.

Она воровала еду со стола, оставляя на нём грязные лапы. Она кусала детей. Мы всё это терпели. Пока не переехали в деревню.

Там в собаке открылись неожиданные таланты – она профессионально душила кур.

Это случилось в селе с художническим уклоном – Троицком. Там жили простые деревенские жильцы и городские жильцы – художники. Мирно жили, друг друга радовали.

Первый раз, когда Цуцик загрыз курицу у соседки Татьяны Сёменовны Частовой, мы его отлупили, заплатили соседке за курицу, как за новую, хотя курица была на полном износе (даже супа из неё не вышло), и успокоились. Но не тут-то было.

Через два дня снова прибежала Татьяна Семёновна, вся в слезах.

– У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у! Восемь кур задушил ваш проклятый пёс.

Я и сейчас не миллионер, а тогда осилить восемь новых несушек мне было и вовсе не по зубам. А делать нечего. Иначе деревня тебя не поймёт.

Я смутно пытался доказать Татьяне Семёновне, что неизвестно ещё, кто на кого напал. Что куры пошли агрессивные и что нечего чужим курам делать у нас в огороде.

А она своё:

– У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у! Душегуб проклятый!

– Татьяна Семёновна! Да мой Цуцик цыплёнка в жизни не обидел! Это же всё необходимая самооборона. Посмотрите, какие у ваших кур когти! А клювы!!! Это же не куры, это же коршуны!

Ничего не помогало, скандал разгорался.

Пришлось занимать деньги, благо в этой деревне Троицкое рядом жил художник Виктор Чижиков, и отправляться на куриную фабрику в город Переславль-Залесский. Цуцика я взял с собой.