О вышеизложенном доношу. Подпоручик Солдатов

(РГА ВМФ Ф. 432. Оп. 7. Д. 3441. Л. 5, 6)

В тексте – подчеркнутое, выделено вышестоящим начальником красным карандашом. То, что в архиве сохранились подобные документы, большая удача! Именно вот это и есть сама жизнь! Будущий морской офицер, морской летчик, кавалер Георгиевского оружия «За храбрость» и многих орденов за личное мужество, предстает в этих документах живым человеком, со своим понятием гардемаринской чести, пусть даже несколько ошибочной, но своей. Сергею 18 лет, юность в нем бурлит здоровой жизнью… Он не испугался вступить в полемику с армейским офицером. Он так воспитан всей флотской системой, в этаком пренебрежении к армии, ко всем «армеутам». Он гардемарин, без пяти минут мичман, чувствующий свое превосходство, ведь за его спиной вся мощь Императорского военно-морского флота. И даже если от него пахнет вином, но он в отпуске! В заслуженном отпуске, после зачетов и экзаменов, после месяцев в море на боевых кораблях на морской практике…

Помню себя на предпоследнем – четвертом курсе Севастопольского Высшего военно-морского инженерного училища, когда впереди – пятый курс и золотые лейтенантские погоны. Меня никогда не тяготила дисциплина и не тяготила форма. Я гордился курсантской формой и, прогуливаясь в увольнении со своей избранницей по аллеям Приморского бульвара Севастополя, не переодевался дома в гражданку, хотя понимал, что в курсантской форме у меня больше шансов загреметь в комендатуру. В этом была своя особенная гордость. Еще на младших курсах я обратил внимание на то, что курсанты 4–5 курсов нашей «Системы» всегда считали себя выше армейцев, в том числе и младших офицеров. Держались с ними, я бы сказал, несколько презрительно, козыряли нечетко, а то и вообще не отдавали честь, что считалось особым шиком. Конечно, это было нарушение, но подобное фрондерство было очень развито… Такое бывало и со мной, как бывало и то, что выпитое в увольнении в компании вино не успевало выветриться, и приходилось возвращаться в училище «с запахом». Увы, что было, то было… Молодость, молодость!

Тем более воспитание в Морском Корпусе на примере героической истории флота, и не только флота, было специфическим… В Морском Корпусе гардемарин окружала сама история и традиции флота: и «компасный» зал, и «звериный коридор» c носовыми украшениями героических кораблей, и картинная галерея, с огромными полотнами маринистов, изображавших морские победы российского флота, в коридоре библиотеки – все это подтверждения исключительности флота. Писатель Борис Лавренев в повести «Синее и белое» писал об этих особенностях: «…Мы (гардемарины флота. – А.Л.) не соприкасаемся с армией. Армия: пехота, кавалерия, артиллерия… – не стоящее внимания месиво пешек. На шахматной доске войны флот – ферзь. Флот недосягаем. Кастовой порукой, частоколом аристократических традиций он отрезан от армии…»

Лавреневу вторит писатель-маринист Леонид Соболев в романе «Капитальный ремонт»: «…Гардемарины всегда вежливы…: надо уметь давать понять неизмеримую пропасть между захудалым армейским офицером и гардемарином Морского Корпуса – корпуса единственного на всю Россию, корпуса, в который принимают сыновей офицеров, потомственных дворян и чиновников не ниже четвертого класса Табели о рангах. Не пехотное провинциальное училище, куда берут без разбора, кого попало!..»

Можно понять подпоручика со скромной фамилией Солдатов – он не любил офицеров гвардии и офицеров флота. Гардемарин – мальчишка, нахал, одет с иголочки, самоуверен… Его ответы на не очень понятном флотском языке бесят подпоручика Солдатова, он начинает злиться… Похоже, отсюда и его заявление, что от гардемарина Ярыгина «сильно пахло вином». Отсюда и рапорт подпоручика коменданту города Рязани на два листа…

Удивительно, но в архиве сохранилось Докладная записка гардемарина 2-й роты Морского Корпуса Ярыгина об этом происшествии в городском саду города Рязани, и мы сто лет спустя можем выслушать обе стороны конфликта. Привожу его полностью:

Командиру 2-й роты Морского Корпуса

Гардемарина той же роты Ярыгина

Докладная записка.

Доношу Вашему Высокоблагородию, что находясь в г. Рязани в городском саду 29 августа сего года я был остановлен подпоручиком 138-го Болховского полка Солдатовым, который обратился ко мне со словами: «Вы пьяны?», на что я ответил отрицательно, но так как подпоручик Солдатов продолжал утверждать это, то я попросил освидетельствовать меня. После чего он спросил, почему я не отдаю чести, когда проходил мимо него, на что я ничего не ответил; тогда подпоручик Солдатов записал мою фамилию, сказавши: «Я подаю на вас рапорт, и вы завтра явитесь в Комендантское управление». Я отвечал «есть». Он, очевидно, не понимал такого ответа. «Разве вы не знаете Воинского Устава?» Я сказал, что по Морскому Уставу на приказание офицера полагается отвечать «есть». Затем повторив, что подает рапорт, он отпустил меня. На другой день я явился в Комендантское управление, где Комендант приказал мне ехать в Корпус, что мною и было выполнено.

2-го сентября 1911 г. Гардемарин Ярыгин

(РГА ВМФ Ф. 432. Оп. 7. Д. 3441. Л. 9, 10)

Недаром говорится: «Начальство думает долго, но решает мудро». Здесь же в архивных документах сохранилась записка, выполненная рукою командира 2-й роты капитана 2 ранга Федорова: «Ярыгина адмирал приказал арестовать, а 7-го сентября на дисциплинарном Комитете доложить о нем».

(РГА ВМФ Ф. 432. Оп. 7. Д. 3441. Л. 2)

Какой же ты гардемарин, если не сидел на гауптвахте!

Эту любопытную историю, в общем-то вполне современную, хотя произошла она более ста с лишним лет назад, в гардемаринские годы службы Ярыгина, как и его кадетские аттестации, оценки его успеваемости в Морском Корпусе, сведения о его семье и родителях я привожу для того, чтобы у читателя возникло понимание, как складывался и формировался характер Сергея Яковлевича Ярыгина, что легло в его основу, что сформировало его как личность, чтобы можно было понять, почему в дальнейшем он действовал так, а не иначе, почему принял то, а не иное решение…

Осеннее небо не баловало голубыми красками. Море все чаще и чаще штормило…

По сообщениям штаба Верховного главнокомандующего русской армии: «…на Восточно-Прусском фронте германцы, потерпев неудачи против Варшавы, продолжали яростные атаки у Бакаларжева, неся огромные потери.» «…за Вислой наши части продолжали теснить противника на фронте Лодзь – Завихость, захватывая немецкие тяжелые орудия, парки и аэропланы». «21 октября 1914 года нашими войсками был одержан решительный успех – занят Сандомир, представляющий военный пункт, имеющий огромное значение для дальнейшего успешного развития операции в Галиции на реке Сане». «…на Франко-Бельгийском театре германцы окружили город Ипр». «На Южном фронте никаких крупных событий не произошло».

Совершивший пиратский набег на наше побережье, германо-турецкий крейсер «Гебен» получил достойное возмездие. 18 октября 1914 года отряд наших кораблей во главе с линкором «Евстафий» у мыса Сарыч перехватили крейсер «Гебен». Первые залпы прозвучали в 12 часов 24 минуты. Туман мешал прицельной стрельбе, вдобавок немцы поставили дымовую завесу, но это не помогло.

Как пишется в статье «За шаг до победы» напечатанной в журнале «Военное обозрение»: «Артиллерийская дуэль длилась всего 14 минут. …Первый же залп «Евстафия» накрыл «Гебен», 12 немецких моряков погибли мгновенно. Следующим попаданием накрыли погреба 152-мм снарядов, начался пожар и серьезные разрушения. …Этот краткий бой унес жизни 115 матросов и офицеров кайзера против 33 убитых на «Евстафии».