Вернувшись в дом, он допил остатки пряного вина и сел на кровати, наблюдая за Артанной. Сотница приготовила чистые бинты, сунула нос в банку с мазью и поморщилась от отвращения.

— Воняет, как будто что-то стухло и перебродило одновременно. Но нашей госпоже виднее.

Симуз подвинулся, освобождая вагранийке место для работы. Рана горела острой болью только когда Артанна накладывала мазь прямо на поражённый участок.

— Дерьмо, — переведя дух, сказал он.

— Терпи.

— Вообще-то я уже и сам могу там себе всё помазать.

— Заткнись и не дёргайся. Мешаешь.

Сотница вытерла руки о полотенце и принялась лихо оборачивать бинты вокруг талии эмиссара.

— Тебе повезло. Перевязываю я куда лучше, чем готовлю. Отдыхай пока, а я разберусь со стиркой, — с этими словами она завязала бинт и потянулась к столу в изголовье кровати, чтобы поставить банку с мазью в тень.

Симуз перехватил её руку и притянул к себе.

— Стирка подождёт.

Артанна взглянула на него со смесью недоверия и сомнения, но руки не отняла и позволила эмиссару привлечь себя ближе.

— Я давно этого хочу, — зачем-то пояснил он. — И давно следовало это сделать.

— Рана...

— Переживу. Если ты не желаешь, то...

— Замолчи. — Артанна отстранилась, сбросила мокрую рубаху и развязала шнуровку на штанах.

Альдор устало вздохнул и положил голову на руки. Шум осады до сих пор гремел у него в ушах — столько криков, грохота и лязга стали он не слышал никогда. Подводил живот: под ложечкой болезненно сосало то ли от голода, то ли от постоянного напряжения. Старый недуг, ещё со времён обучения в Ордене, но дал о себе знать лишь сейчас.

— Значит, положение и правда хуже некуда, — тихо заметил он, глядя на своё кривое отражение в пузатом медном кувшине.

Малый зал казался заброшенным. Камин давно перестали топить — экономили дрова. Свечей оставили ровно столько, сколько требовалось для краткого собрания. Ежедневный сбор объявили поздно вечером, когда неприятель отправился на отдых. Альдор распорядился совместить встречу с ужином, и повар проявил истинное чудо, создав похлёбку буквально из ничего. Свежего хлеба почти не осталось, да и тот эрцканцлер распорядился подавать защитникам городской стены. В конце концов, теперь всё зависело именно от них.

— Что нового? — обратился к собравшимся Альдор, когда двери Малого зала закрылись за последним вошедшим.

Он глядел на осунувшиеся и утомлённые лица Веззама-Сотника, Шварценберга, Каланчи и мастера Пильнува — главного замкового лекаря. Те явно старались бодриться, хотя от эрцканцлера не укрылась их тревожность.

— Первая волна штурма успешно отбита. Городские стены выстояли, хвала Гилленаю, — отчитался первым Шварценберг. — Поскольку подкоп в наших скалистых землях сделать почти невозможно, неприятель обратил особое внимание на ворота. Атаковали южные и северные, почти одновременно, но у нас хватило сил выстоять. И все же ворота пострадали. Сейчас гвардейцы совместно с людьми мастера Фалберта занимаются их укреплением к следующему штурму.

— Хорошие новости, благодарю, — кивнул Альдор. — Потери?

— Около сотни. Восемь гвардейцев, остальные из ополчения. Враг потерял три сотни.

— Раненых две сотни, из них тяжёлыми два десятка, — добавил лекарь. — Остальные вскоре вернутся в строй.

Шварценберг встал и по-военному выпрямился.

— Увы, с ресурсами мятежников для них такие потери — ещё не катастрофа, — сообщил он. — Прошлой ночью к Эккехарду присоединились войска из Ульцфельда, ваша милость. Мятежники. Их стало на пять сотен больше.

Ульцфельд. Бомба, которую они оставили в тылу.

— Итак, их было пять тысяч, — прикинул Альдор. — Часть погибла в пожаре, что устроили наши лазутчики. Часть дезертировала после взятия в плен лорда Ламонта. Часть полегла при штурме. Допустим, у них осталось четыре тысячи.

— Четыре с половиной вместе с новыми силами, — подытожил Каланча. — У них немного шансов взять город прямым штурмом. Проблема в том, что Эллисдор уже целую луну в осаде, и у нас закончилась еда. Ещё несколько дней — и мы сожрём всех крыс да примемся глодать собственные сапоги. Долго ли получится отбиваться на голодный желудок?

— Недолго, — мрачно отозвался Веззам и обратился к Альдору. — Ваша милость, ответил ли кто-то из союзников на ваш зов?

Эрцканцлер лишь качнул головой.

— Никто. Эккехарды перехватывают гонцов и сбивают птиц. Если кто-то и спешит на помощь, мы не узнаем об этом, пока войска друзей не появятся на нашем пороге.

— Значит, рассчитываем только на себя, — тихо проговорил Шварценберг. Альдору казалось, что военмейстер вот-вот был готов сдаться. Взгляд потух, движения давно лишились энергии.