— Не один ты здесь дипломат, Альдор, — улыбнулась Рейнхильда, но Граувер заметил, что глаза её оставались печальными. — Я предложила кронпринцу сделку, которая была в его интересах. — Она подошла к парапету, огляделась по сторонам, проверяя, не было ли в саду посторонних. — Сделка тайная. Но тебе следует о ней знать.

— Я слушаю.

— Кронпринц Умбердо хорошо ко мне относится. Чтит меня как супругу и старается выполнять мои прихоти. Жаловаться не на что. — Рейнхильда сглотнула. — И всё же нашу семейную жизнь нельзя назвать счастливой.

Альдор молчал. Не задавал вопросов. Не торопил. Видел, что ей тяжело давался рассказ.

— Мой супруг предпочитает мужчин в постели. С женщинами, увы, у него почти не получается. — Она тронула коротко остриженные волосы. — Отчасти поэтому я теперь выгляжу иначе. Мы пытались хотя бы так... На публике я ношу платья и парики, но за дверями спальни приходится походить на юношу.

— Господь делает людей разными, — ответил Альдор. — Ваши переодевания помогают?

— Отчасти. Но, увы, даже прилагая такие усилия, он не может осчастливить меня ребёнком. Есть подозрения, что мой супруг не способен иметь детей. Мы пытались по-разному, грешили на меня, приглашали других женщин... Но нет. Ни с кем у Умбердо не получилось.

Альдор подавил внутреннее ликование и задумался. С одной стороны, его невероятно обрадовал тот факт, что Умбердо оказался несостоятелен как мужчина. Это могло стать железным поводом для развода. С другой же стороны, развод наверняка бы разрушил и без того шаткий союз двух государств. Лишиться поддержки богатой страны с плодородными землями и излишками пшеницы накануне зимы означало подписать Хайлигланду смертный приговор.

— И что же вы пообещали кронпринцу? Что заставило его пойти на риск? Почему он дал вам войска?

— Потому что я пообещала ему наследника. Умбердо до ужаса боится, что Виттория зачнёт от Горелого лорда и нарожает конкурентов. Я предложила ему выход.

Альдор пристально посмотрел в глаза Рейнхильде, уже догадываясь об условиях этой сделки.

— Вы хотите зачать от другого человека и выдать ребёнка за наследника Умбердо?

— Да.

— Как он согласился на это?

— Он всё ещё мечтает объединить Гацону и Хайлигланд. Это его единственный вариант.

— Вы выбрали кандидата? И раз вы рассказываете мне о своём плане, я должен найти подходящего.

— Уже нашла. — Рейнхильда украдкой коснулась его руки. — Я хочу, чтобы это был ты, Альдор. Понимаю, это самая странная и, пожалуй, невероятная просьба, но... Ты согласишься мне помочь? Клянусь, никто не узнает. Мы с Умбердо договорились, что он не будет искать и расспрашивать. Он поставил лишь одно условие — чтобы это был умный и благородный человек.

— Сложно назвать этот поступок благородным. Я женат. На изменнице, что носит под сердцем ребёнка от другого изменника, но мы были венчаны в церкви.

— Как и мы с Умбердо. Но долг превыше всего. Ты должен мне за спасение города. А я должна расплатиться с мужем и выполнить свою часть договора. И поскольку доверять я могу только тебе, то и обратилась с этой просьбой здесь и сейчас. Пожалуйста, найти в своём сердце хоть немного симпатии для меня. Знаю, трудно зачинать с нежеланным для вас человеком...

— Прошу, замолчите! — оборвал её Альдор. Она понятия не имела, о чём говорила, и это бесило его хуже всего. — Я люблю вас с самого знакомства. С самой первой встречи. Всю жизнь с тех пор я мечтал лишь о взаимности и давно смирился с тем, что это невозможно. Я устроил ваш брак, хлопотал за союз с Гацоной, лично вёз вас на смотрины и помолвку. Я попрощался с вами и с мечтой в день, когда вы надели плащ Дома Аро! Похоронил мечты, закопал все чувства подальше, смирился и научился жить без этого... А сейчас вы снова врываетесь в мою душу, желая того, чего я не мог себе и представить. Но всё изменилось, леди Рейнхильда.

— Именно. Всё изменилось. Знаете ли вы, сколько ночей я прорыдала, узнав, что меня отправят в Гацону? Знаете ли, чего я хотела и о чем мечтала? Думаете, я была счастлива выйти за этого извращенца-мужеложца? Думаете, мне доставило удовольствие переодеваться в провонявшие псиной шмотки его пажей? Думаете, я не скучаю по косе, которую отрезала ради того, чтобы понести от человека, который противен мне даже на запах? И думаете, я счастлива знать, что так же противна ему? Будь моя воля, я бы ни за что не уехала в Гацону. Я бы осталась здесь, в замке, который считаю домом с людьми, который считаю семьей. Вы говорите, что любили меня всё это время, но замечали ли хоть раз, что это взаимно? Всё, что я сделала, я сделала ради проклятого долга и желания помочь Грегору. Так учила меня мать — долг перед семьёй и страной превыше всего. И вот я здесь, разрушившая все мечты ради этого долга. Но дорога снова привела меня к вам. И я больше не хочу сопротивляться судьбе. Если она дала мне шанс, пусть на мгновение, но я возьму своё. Я воспользуюсь возможностью и хоть что-то сделаю по-своему. Потому что с той самой встречи я всё время любила и желала лишь тебя, Альдор ден Граувер, и будь я проклята, если...

— Замолчи. — Альдор грубо привлёк её к себе и прижался губами к ее рту. Рейнхильда не договорила, обмякла в объятиях и ответила на поцелуй, запустив руку в его отросшие волосы.

Желание, что он подавлял годами и заглушал верной службой, наконец-то вырвалось, взорвалось тысячей искр и накрыло страстью с головой. Альдор потерял счёт времени, растворившись в моменте, силясь продлить этот миг счастья. Сейчас не существовало ни боли, ни долга, ни Грегора и опостылевшей службы. Только Рейнхильда и наконец осуществившаяся мечта.