– Бо-о-обл! Как ты мо-о-огл?! – донеслось вслед.

***

Десять минут беготни по болоту, и никто из нас чудом не упал в трясину. Ну, почти никто…

Огра уже не было слышно позади. Мы бежали следом за Борей, ориентируясь по чёрным разводам в ряске. Но они уже сходились, я с замиранием сердца понимал, что ещё чуть-чуть, и мы потеряем след.

И действительно, спустя минуту зелёный ковёр был уже цельным, будто и не проходила тут нога нашего танка.

Пипец! Думай, Гончар, думай!

– Тихо, – шепнул Толя.

Вокруг глухая тишина, и только чавки от наших шагов. Я сделал знак остановиться, мы все прислушались.

И вдруг:

– Братики! Братики! – донёсся еле слышный, заглушаемый туманом, крик.

– Туда, – Толя указал направление.

Слух нашего барда не подлежал сомнению, и я направил группу.

С трудом мне удалось разглядеть в тумане голову, прямо над ковром из ряски. И я сразу же раскинул руки…

– Стоять!

Все затормозили, а Толя чудом перехватил вылетевший бубен прямо над водой. Одинокий гудящий звон полетел по болоту.

Я хмуро глянул на Лекаря.

– Прошу прощения, – тот смущённо стал запихивать бубен в кошелёк, – Это была тревожная нота.

– Брат… бл…бл… ики! – Боря уже погрузился по самые ноздри.

Я мигом вытянул его булаву, которая была подлиннее любой дубинки, подал руку Толе, а его схватили уже девчонки.

С трудом, погрязая по пояс в жиже, но мне удалось протянуть Бобру дубинку.

Тот сначала не мог зацепиться, но потом всё же ухватился, и через минуту плюхнулся в жижу рядом с нами. Он был весь измазан в чёрной болотной грязи, только по щекам шла чёткая линия – сверху он был чистым.

– Ой, братики, мне так страшно было, – он прижал руки к груди, подчёркивая эмоции, – Та-а-ак стра-а-ашно. Это чудище та-акое большое.

Я сидел по пояс в жиже и, нахмурившись, разглядывал Бобра. Он округлял глаза, раскидывал руки, пытаясь показать, какой большой огр.

Переглянувшись с остальными, я утёр лоб. Блин, плохая идея – грязь чуть в глаза не затекла.

Со вздохом я посмотрел на чёрные ладони.

Болотная жижа. Очень хороший гумус для грядок, вот бы набрать такого, полить землю, да вскопать. Да, столько полезных свойств, тем более, пропитано магией.

А если на этой грядке посадить «огурцы-молодцы» во время кровавого полнолуния, и всё время добавлять эту жижу, то через два года один из них расцветёт и превратится в «огурец-удалец»…

Я тряхнул головой. Вау, вот это мысли.

– Не хочу, конечно, никого отвлекать, – протянул Толя, – Но где мы?

– Мы в самой настоящей заднице, ребятки, – сразу же начал бормотать Боря, – Я вам говорю, мы сдохнем тут, у нас ваще нет шансов. Ва-аще! – он схватился грязными пальцами за голову, замотал ей, задрожал.

– Итс нот храбрость, – выдала Блонди.

Она сама выглядела уже не на все сто. Грязные руки, белые волосы измазаны в жиже. Но старалась, держалась изо всех сил, чтобы не унестись в туман.

Да, в третьем нашем замесе прогресс на лицо. Она не сбежала.

Хотя это сделал Бобр.

– Так, – я встал, покрутил головой.

Дышать было нечем, душно, как в бане. Сырость, вонь, и мошки, которых становилось всё больше. Нам надо двигаться.

Туман, туман, туман… Жижа, топи, очень ядовитые ягоды вон под той корягой. Здесь вообще ничего не посадишь, это даже заливным лугом не сделаешь.

– Я, конечно, не хочу… – начал было Толя, но я остановил его:

– Ш-ш-ш!

Лекарь возмущённо посмотрел на меня, а сидящий Боря снизу с дрожью прошептал:

– Как страшно ты шипишь, братик, – он обхватил колени, стал покачиваться.

Я прислушивался к собственным ощущениям. Очень, очень туго идёт магия. Могут ли у земледельца быть какие-то сведения о болоте? Только то, что тут ни фига не посадишь.

Уж если и делать огород, то я бы сделал…

– Туда, – я указал пальцем в туман.

Все повернули головы.

– Там, по-моему, ещё страшнее, – Бобр внимательно всмотрелся в туман.

– А почему, собственно, туда? – спросил Лекарь, – А не, скажем, туда? – и он ткнул пальцем в другую сторону, в такой же туман.

Я посмотрел, куда он указал.

– И там страшно, Толенька…

– Нет, – я покачал головой.

– Ты не подумай, я не оспариваю твоего лидерства, – Лекарь сложил руки на груди, – Но хотя бы объясни.

– Чувствую, – я пожал плечами.

– Ага, чувствуешь, – Толя стал кивать и коситься на сидящего Бобра, намекая, что не всегда мои ощущения верные.